странствий.
Тогда всходил над миром синий шар —
Далёкая, желанная планета,
И в грёзах каждый, молод или стар,
Стремился к ней, влекомый звёздным
ветром.
«Там воздух чище и сочней трава», —
Об этом громко, вслух не говорили,
Но пламенно кружилась голова,
Мучительно полёта ждали крылья.
Бродила кровь, как спелое вино,
К себе манила синяя планета…
Увы! Давным-давно запрещено
Туда летать и говорить об этом!
«Там воды слаще, рощи зеленей», —
Вздыхая, очевидцы утверждали.
Гнедой с Планеты Огненных Коней
Не отрываясь, всматривался в дали…
«Страх стариков и жалок, и смешон:
У старости дерзанья под запретом!
А для меня мой звёздный час пришёл!»
Зелёный луч унёс его с рассветом.
Стремительным и жутким был полёт:
Холодного огня крутились вихри,
И сковывал движенья страха лёд,
И песни звёзд во тьме печально тихли…
Раскаяние позднее в груди,
Желание немедленно проснуться!..
И вдруг – простор и солнце впереди!
Внизу – озёр серебряные блюдца,
В лугах сверкает ниточка реки,
И зелень леса – ярче изумруда.
И крылья упоительно легки!
Он смог! Он здесь!
Его свершилось Чудо!
И крылья долу опустил Гнедой:
Не сразу смог управиться с дрожаньем,
Но, полный буйной силы молодой,
Планету огласил он звонким ржаньем!
И замер, чутко уши навострив:
Ах, что там?.. Что?!
Должно быть, показалось —
Услышал он ответ на свой порыв…
Всему виной коварная усталость!
Но нет же, нет! Вот снова он звучит!
И конь заржал восторженно-игриво,
И сыпался огонь из-под копыт,
Сверкающим огнём горела грива.
Кипела кровь, и бешеным был скач.
Зов не смолкал, и сердце билось рьяно.
Скакал Гнедой – прекрасен и горяч,
А травы пахли сладостно и пряно.
Дышала грудь свободно и легко,
Забыл взлететь он, счастьем окрылённый!
А страстный зов уже недалеко!
Ещё рывок – и встал, ошеломлённый:
Отвесно с кручи падала река
И с шумом распадалась на осколки,
Летела пена хлопьями, легка,
И у Гнедого дрожь пошла по холке.
Вода казалась колко-ледяной,
Сторадужным огнем горели струи…
Но от иного дрожь пошла волной
По шее, никогда не знавшей сбруи.
На берегу, среди цветов и брызг,
Стояла гордо лошадь белой масти.
Она разбила сердце сразу, вдрызг,
И душу разделила на две части.
Белее самых белых облаков,
В потоке ослепительного света…
Не мог сравнить он с белизной снегов:
В его краю всегда царило лето.
Но знал он цвет блестящих птичьих крыл,
Цвет лилии на чёрной водной глади…