Примерно с X века жизнь святогорского монашества становится более упорядоченной, возникает орган управления администрации во главе с протом в Карее (откуда и название «Протат»), а некоторое время спустя, благодаря царским пожалованиям, устраиваются и монастыри, в том числе Великая Лавра, Ивирон, Дохиар и Ватопед.
С тех пор Святая Гора становится все более известной, а история ее определяется не только царскими хрисовулами[11], но и уставами, которые к настоящему времени изданы для сведения всех желающих ее изучить.
В середине позапрошлого столетия возник духовный почин, участники которого ратовали за воссоздание в монастырях древнего общежительного уклада. Надеясь помочь духовному пробуждению греческого народа, важнейшим делом полагали они приобщение мирян к христианским истинам. И главный путь к тому виделся им в проповеди на общепонятном языке и в переводе на него же святоотеческих творений. Молитвой и благословением Церкви это боголюбивое начинание достигло значительного успеха и принесло плоды, каких не знала дотоле Святая Гора. В ту пору возникла и начала действовать знаменитая Афониада – философско-богословская школа во главе с Евгением Вулгарисом. Тогда стяжали известность оба Агапия, а также Никодим и Неофит Кавсокаливит, чьи сочинения читаются с неослабным вниманием и ныне. Тогда же из спора о поминовении усопших вышло движение колливадов[12] – авангард течения, которое живо доныне и доставляет великую пользу Церкви и обществу в виде катехизических школ и живой проповеди. Глубочайшие по мысли и классические по согласию их с учением Церкви и важности для христианского воспитания, творения перечисленных нами отцов сами по себе составляют целую библиотеку. «Пидалион» (Кормчая), «Большой синаксарь», «Духовные упражнения», «Грешных Спасение» и множество других книг доказывают правоту тех, кто называет движение 1750–1820-х «золотым веком». И та же эпоха дала многочисленных подвижников и страдальцев за веру – целый сонм новомучеников и преподобномучеников во главе с равноапостольным Космой Этолийским.
Именно тогда любовещественный дух претворился в любоученость, а царивший в румынских метохах[13] дух себялюбивого колонизма – в собирание внутренних сил и деятельную любовь к своему народу. На смену соперничеству из-за приобретения земель на чужбине, бесконечным хлопотам о дальних поездках за милостыней пришла забота о духовном просвещении, чему должно было послужить основание метохов в ближних местах и освоение тех средств к существованию, какие имелись на Святой Горе. К этому времени все благомыслящие уразумели, что для духовно-материального переустройства и благоденствия святогорского монашества