– Речь идёт именно о мадам д’Орсо? – Спросил он.
– Нет, – ответил один милосердный собеседник. – Пребор говорил о прекрасном поляке, которого здесь склоняли во всех временах прекрасного французского языка.
– И который в былые времена имел связь с Джулией д’Орсо, как это известно каждому в Париже… но то, чего вы не знаете, так это то, что я больше не нуждаюсь в милостях этой прелестной персоны.
– Как, ты с этим покончил…?! – Хором воскликнули клубмены.
– Абсолютно верно. Ничего нет прелестней кратковременного сумасшествия.
– Не столь уж короткого. Мне кажется, дорогой друг, что эта связь длилась несколько сезонов. И разрыв, он произошёл полюбовно?
– Да. Мы же не присягали друг другу на вечную верность.
– Блажен, кто верует! И я полагаю, мой дорогой, что у вас была веская причина объявить о выходе из игры, ведь Джулия очень красива, а разума у неё на четверых, хотя она и не светская дама. Расспросите побольше об этом Пребора.
– Или графа Голимина. Она их хорошо знает.
– По поводу этого графа, или «так называемого графа»… Вы знаете, что с ним стало? – спросил Дарки молодой финансист, один из самых крупных и заядлых игроков Клуба.
– Эка честь для него, интересоваться мне его судьбой! Я полагаю, что он на грани разорения. Поляк больше нигде не появляется, а это плохой знак.
– Почему вы мне сказали этого раньше, ведь я имел глупость одолжить ему пять тысяч.
– Следовательно, вы будете сегодня хмуриться весь день?
– Нет, но я совершил эту глупость в вечер игры в баккара у маркизы де Брезе. Видя, что его принимают в этом доме, я подумал, что ничем не рискую.
– Маркиза принимала Голимина ещё совсем недавно, но с недавних пор закрыла перед ним двери своего особняка. Когда он прибыл в Париж, его повсюду принимали за вельможу. Надо сказать, что он был великолепен… вокруг него буквально благоухал воздух настоящего славянского принца.
– И у Голимина было много денег. Я лично видел, как он потерял три тысячи луидоров на спор, после ужина в английском кафе. И он их оплатил следующим днём ещё до полудня, всю сумму до единого сантима
– Да, это было время, когда все женщины Парижа страстно любили его. У него была особая манера одеваться и быть ведущим в тандеме…. и затем, он не пасовал перед ударом шпаги. Поляк даже врезал брутальному красавчику де Моверу, который его намеренно толкнул локтём в фойе Оперы.