Если бы на берегах Амазонки или в глубине Африки был бы хоть один человек, способный принять христианство и исполнять заповеди Евангелия, то Господь послал бы туда проповедников или нашел бы способ привести его к христианам. Но несравненно трагичнее та ситуация, когда человек проходит мимо Христа, умышленно закрывая глаза. Я в детстве читал рассказ приблизительно такого содержания. У одного иудея, жителя Иерусалима, разболелись зубы; какие только средства он ни пробовал, ничего не помогало, боль не утихала; но вот иудей слышит на улице шум, он выглядывает из окна: это Христа ведут на Распятие. Но иудея мало интересует вопрос о Мессии и о злодеянии, которое должно совершиться, – его волнуют только больные зубы. Тут он вдруг вспоминает, что слышал о том, что Христос творил чудеса, и на всякий случай мысленно просит Его об исцелении. Зубная боль прекратилась, и иудей тотчас забыл Христа и приступил к обычным житейским делам: больше Христос ему не был нужен. Сколько христиан могут увидеть себя в этом иудее, если только честно посмотрят в свое сердце. Теперь многие говорят о Божественной любви, но нужна ли она им? Искали они эту любовь, мучались ли роковыми вопросами о смысле жизни, пленил ли их образ Христа своей красотой? Нет, многие понимают любовь Божию как солидарность Бога с греховным человеком, понимают любовь Божию как возможность одновременно грешить и быть с Богом, в сущности говоря, не быть с Богом, а пользоваться Его дарами. Люди не задумываются, что такое спасение в христианском значении этого слова. Для некоторых спасение представляется только как прекрасное место в некоем пространстве, где человек будет пребывать по смерти. Но на самом деле, спасение – это богоуподобление, стяжание Божественной благодати, которое начинается на земле и продолжается в вечности, это образ Христа, который все явственнее и ярче просветляется в душе человека, это восхождение от света к свету, это преображение самой человеческой природы, которая становится все более духовной и все более способной вместить Божественные совершенства. Для христиан спасение – Сам Христос. Такое спасение без искупления – Голгофской Жертвы – и освящения Духом Святым невозможно. Но значит ли это, что все не знающие Христа, независимо от их дел, будут в огненных мучениях? Нет. Ад и огненная геенна не одно и то же. Хотя Вы выдумали язычника с Амазонки, который «совестливее Мелхиседека», но язычнику, который в границах своих племенных обычаев и воззрений проявляет сострадание и добро по внутреннему голосу совести, которая имеется у всех людей, хотя и в разной степени, будет дано посмертное бытие по его делам – не в славе, но и не в муках. Спасение дает Кровь Христа, наказание – личные грехи, а человек добродетельный (разумеется, в сравнительной степени, так как грех – универсальный факт), но не знающий Бога, будет не оставлен некоей милостью Божией. Можно сказать, что за добрые дела Бог дает награду не знавшим Его, но не может дать Себя Самого. В Средние века иногда ад символически изображали в виде концентрических кругов: центр, где находились сатана и лютые грешники, назывался тартаром; на внешней окружности ада обитали лучшие из язычников и некрещеные младенцы; там не было ни мук, ни блаженства. Что касается мучений грешников и злодеев, то их мучит, в прямом смысле слова, не Бог, а их грех, который является на земле деструктивной силой и ложным бытием, а после смерти динамичным демоноуподоблением. Но прежде чем переживать за язычников с берегов Амазонки, посмотрим на самих себя. Любовь Божия открывается нам, христианам, но воспринимаем ли мы ее, поставили ли мы целью жизни стяжание благодати, жертвуем ли мы чем-нибудь для Божественной любви, о которой мы так любим говорить? Может быть, на Страшном суде не знавшие Бога обличат «минимальных» христиан за их внутреннее отступничество, за то, что они, получив, – потеряли. Грехолюбивая душа стремится к тому, кто обольщает ее ложной надеждой. На этой почве возникли ереси о всеспасении, как древние, так и новые, в том числе апокрифическая мистерия о Крещении в аду.