NIMNIMUN - страница 4

Не испуг —

февраля холода,

разъярённые личностным мнением.

Глухота.

А не стройная

звень.

И

за неимением

прочего…

Я туда —

в многослойную

тень

от фонаря

междустрочного.

А этот мир

не ждал

гостей.

Его тоска —

в туманном взгляде,

в его чертах

и в хрупкой глади

цветных небес.

Ведь мир честней.

Ведь мир

честнее

в своих чувствах —

он вмиг доходит

до безумства.

Гостей не выдворить

назад.

Всевышний

знает

их

возврат.

Всю яркость маков

разбавлял

густой закат.

Они уж спали.

Спали…

Снился им

рассвет.

Навзрыд заплакав,

приоткрыло

утро

взгляд.

Проснулись маки —

солнце есть.

Пусть,

света нет…

Не скрывай

свой от вечности взгляд.

Как сейчас,

глядя вдаль,

вспоминаю…

Очень много веков назад,

бренных нас

сквозь вуаль

наблюдая,

плыл такой, как теперь, закат.

Были мы.

Много лет назад.

Друг без друга,

но всё-таки

были.

Тень сурьмы,

приопущенный взгляд,

губы-звуки:

те люди —

из пыли.

Мала нам вечность

в сутолоке дней,

ведь мы так мало

думаем о ней.

Нас занимают

отдых и работа,

мечты и мысли

страстные о ком-то,

чужие взгляды,

судьбы, имена…

Так всякой всячиной

душа начинена,

что вечность, кажется,

сомкнулась где-то здесь —

где безразличность к ней

граничит с отторжением;

и где со страхом перед ней

граничит спесь,

а комплекс грешника —

с высоким самомнением.

И лишь немногим быт земной

собой не мил —

Всевышний к вечности

их взоры обратил.

Зима не та.

Так ярок день

и длинен вечер.

Весны цвета.

Бросают тень

с лимоном свечи.

Зима не та.

И мы одни.

Играем в игры.

Опять туда

стремятся дни,

где горы-тигры.

Где пустырь.

Где шелестят

барханы.

Воет вихрь…

Золотые

бабочки крыла

затронут плоть.

И снова —

растворятся.

Власа густые —

косы расплела,

чтоб только хоть

мне смочь

к Тебе подняться.

Не шелохнувши сна.

Из пропасти —

одна…

…лечу

на свет.

В нём теплится

душа —

кусочек Рая.

Молчу.

Момент.

Я – пленница!

Шурша,

перебирая

огарки лет —

задетые огнём

сухим

страницы…

опять – момент

сменился новым днём.

За сим:

не птицы —

бабочки.

Да.

Бабочки —

не птицы.

Гора —

застывшая волна.

Года – мосты.

С утра…

я, верно, влюблена?

В твои черты.

А за окошком лёгкий пух

и сизый дым

стремятся в строки

вечных букв.

Лишь нам двоим

в то время

Тайные Скрижали

шелестят.

Туда?

В те дали

устремляется твой взгляд?

Был мир,

отточенный,

за гранью бытия

(а, может, в этом бытии,

но только скрытый?).

Виденье скорчено,

но были! —