Начиналась преддорожная лихорадка, которая, по обыкновению, заканчивается сразу после выезда из города. Леня, мой водитель, должен был приехать в девять, забрать меня, потом Серегу и в путь. Впереди Шереметьево и долгий полет в неизвестность. Я прогонял в уме список того, что должен был взять, раз за разом, но с определённостью знал, что что-то упустил. В девять я выглянул во двор, машина уже стояла внизу. Посидев на дорожку, я схватил чемодан и спустился вниз чуть ли не вприпрыжку. До меня медленно доходило, что я свободен. С этой минуты я свободен на целых две недели. Меня не смогут отозвать из отпуска. Я очень далеко. Счастье накатывало на меня медленно.
После того, как мы подобрали Серегу около его дома, он, усевшись рядом со мной на заднее сиденье, достал из пакета початую литровую бутылку Chivas Regal, пластиковые стаканчики и две пол-литровые бутылки Coca Colы.
– Надо на дорожку! Ну, давай!
Мы чокнулись.
– Леня… – позвал Серега водителя. – Лень, будешь?
Леня хмыкнул. Мы выпили.
– Так! Теперь вези нас в «Пафос»! – провозгласил Серега.
– На фига? – спросил я и подумал, что с этим вопросом я становлюсь банальным.
– Надо! – в лаконичности ответа и в его убедительности Сереге нельзя было отказать.
«Пафос» был самым пафосным магазином города. Закупаться там было проявлением высокого социального статуса. Простой люд туда не ходил, а если ходил, то больше на экскурсии. Но в «Пафосе» было все и всегда. Не нашел что-то в обычном магазине, езжай в «Пафос», там купишь. Работал «Пафос» круглосуточно.
Серега вышел из машины красиво! Его размеры и так не давали повода усомниться в его величии, вернее – величине. Но здесь он превзошел сам себя. Не было раскатанной красной дорожки, не было слуг в ливреях, были только сугробы и несколько человек у входа. Но они обратили внимание на Серегу и, если бы это было в стародавние времена, бухнули бы на колени с криками: «Барин приехал!». Я наслаждался, но самое интересное было дальше.
Взяв коляску, Серега направился к рядам со спиртным и на мой немой вопрос ответил: «В дороге сгодится!» Далее были закуски-нарезки, совершенно не нужные. Ехать-то до Москвы было часов пять. «Я как выпью – жрать хочу!» С продавцом-консультантом, помогавшей ему в поисках снеди, он говорил почти с французским прононсом, напоследок поцеловал руку и нараспев произнес: «Muy linda, bonita!»