– Ребята, перекур! – выкрикнул не по-уставному капитан, – Неязов, подежурь здесь, пока ребята пообедают, – обратился он затем к бульдозеристу, – а мы с тобой потом, минут через сорок…
Солдаты направились в столовую зенитно-артиллерийского училища, которое располагалось поблизости, на углу Малой Монетной и улицы Мира, а капитан с Неязовым остались приглядеть за техникой… и за бомбой. Звягинцев присел на скамейку в скверике, у бомбы, и закурил. Неязов прилёг на траву и с наслаждением вытянулся. Из распахнутых окон дома, под которым выкопали бомбу, глазели жильцы, – дом не расселяли, – не часто же доводится поглядеть на такое.
Стоял жаркий май. Кусты сирени, отделявшие школьный двор от проезжей части улицы Мира, отяжелели под гроздьями белоснежных соцветий и жаждали влаги. Воробьи весело чирикали, подбирая выкопанных дождевых червей… да вездесущие мальчишки – отгоняй их, не отгоняй! – вертелись вокруг ямы…
Весной 1966-го года по всему городу и в пригородах развернулись работы по обезвреживанию всяких разных взрывоопасных предметов, оставшихся ещё со времён войны и представлявших хотя бы малейшую опасность, – ведь следующий год не простой, юбилейный: пятьдесят лет Великой Октябрьской!
У Звягинцева это уже пятый объект. Помнится, когда велись работы на улице Льва Толстого, в парке Первого медицинского института… – выкопали не менее десятка зажигалок и фугасных! – Да! Досталось родному Питеру!
Но не все из этих «подарков» оказывались боевыми: друзья-сапёры говорили, что нет-нет да и находились такие, в которых вместо детонаторов – металлическая стружка… а иногда и записка даже: «чем можем, тем и поможем…» – наши, видать, делали… – пленные.
– Василий! Вот ты где окопался! – весёлый усатый майор, подойдя к скамейке, на которой отдыхал капитан, присел к нему по-свойски. Неязов, торопясь подняться, чуть было не полетел, споткнувшись, но майор махнул ему дружелюбно, – лежи, мол, отдыхай.
– А ну-ка, покажи эту чушку! На шесть метров зарылась, говоришь? – и майор с капитаном подошли к бомбе.
– Вот она, – гляди! На шести метрах достали: яму пришлось досками укреплять, а иначе земля осыпáлась. Так-то! По воспоминаниям очевидцев работали, на ощупь, можно сказать.
Корпус бомбы, разъеденный ржавчиной, только отдалённо (да и то лишь по уцелевшему хвостовику) напоминал некогда смертоносный снаряд: он теперь представлял собою вполне мирную громадную лопнувшую сардельку, в некоторых отсеках которой, правда, еще сохранилось зажигательное вещество чёрного цвета. Эта чёрная жижа, дымясь, вспыхивала вдруг то здесь то там, на свету, напоминая о своём зловещем предназначении.