– А ты так не мыслишь, – допытывался князь.
– Константин обижен, он старший, он надеялся на Владимир и Суздаль.
– Пусть попробует противиться, – сжал кулаки Всеволод.
Хотя говорил он спокойно, даже тихо, но в каждом слове звучала угроза.
Она почувствовала, что он и убить может спокойно, если поймет, что что-то не так.
И вдруг она разрыдалась от жалости к княжичу и к себе, и ко всему этому миру в котором ничего родного не было, все чужое и холодное.
Она рыдала о том, что должна оставаться со стариком, которого не понимает и боится, не может угадать, что ему от нее нужно.
Разве о таком она мечтала, когда подрастала в любви и ласке родителей.
Она со страхом оглянулась на него, но князь уже крепко спал, раскинувшись на всей кровати. Мария тихо опустилась рядом с ним и сжалась, согнувшись и боясь пошевелиться.
Так она и пролежала неподвижно до утра.
А тем временем Юрий только что вернулся к Ольге. Она улыбалась с восторгом, совсем по-другому взирала на мужа.
– Ты великий князь, это случилось даже раньше, чем мы с тобой думали.
– Да, – немного устало произнес он, – только Константин меня всякой радости лишил. А ты не заметила, куда он исчез?
– А что Константин, – спросила она растеряно, – разве он не подчинится воле отца, привыкнет, пока Всеволод жив, а потом уже ничего делать не станет.
– Подчинится, – согласился Юрий, -только пока жив не простит он того, что случилось, а мне не нужно вражды, пока я не окреп и не утвердился во Владимире, должен быть мир, мне вражда не нужно.
– Ничего, отец с ним управится, не думай о тот.
Юрий взглянул на жену. Она что-то затевала, чтобы помочь ему, а может ей ведомо что-то, о чем он не догадывается даже?
Конечно, ему понадобится много сил, чтобы на этом столе удержаться, и она должна быть его верным помощником.
Он ведь еще толком не ведал как и с чего начинать нужно, потому что знал, что если станет великим князем, то не теперь.
Почему – то вспомнился князь Владимир Игоревич, как он высоко взлетел, а теперь уже найти не могут, куда он делся, что с ним стало.
Воеводы и бояре под давлением отца ему подчинились, но как они будут вести себя уже завтра, этого никто пока не мог знать.
Ольга давно спала, а он никак не мог сомкнуть глаз, от горестных мыслей ему стало совсем дурно. Но твердо решил князь, что держаться он будет до конца.