Мальчик хорошо запомнил слова отца.
Мстислав, с самого детства закаленный в братских баталиях, верил, что он во всем разберется, все у него получится.
Он любил древние мифы и сказания, а в трудный момент обязательно мог припомнить какую-то древнюю историю, из которой становилось ясно, как быть, что предпринять можно.
Так часто эти познания ему помогали, что он был убежден, что монах открыл ему самое главное сокровище, когда заставлял слушать их в самом начале.
Тогда он призывал трех олимпийцев – Зевса, Посейдона и Аида, которых считал мировыми владыками, и просил у них помощи и совета.
Хотя грек говорил, что они давно мертвы, но он знал другой секрет – боги бессмертны, они не могут умереть, даже если людям этого хочется.
Они просто спят где-то крепким сном, а если начать о них думать, так они и проснутся и вернутся в этот мир.
Мстислав верил в то, что он сможет заключить с ними союз. С морских глубин пожалует к нему Посейдон, Аид из подземного мира явится, а Зевс с небес спустится, чтобы быть с тем, кто их помнит и ждет.
А Гелиос уже каждый день проплывал перед ним, согревая своими лучами.
Когда кто-то сказал ему насмешливо, что князь Игорь до сих пор верит в старых богов и только для них храмы строит, юный Мстислав понял, что у него есть союзник в этом мире.
Для нового немощного и несчастного бога в его душе просто не осталось места, да и не нужен он был ему совсем, потому князь сторонился священников, которым и без того в Новгороде жить было неуютно, они с трудом несли свой тяжкий крест.
Мстислав верил, что станет защищать добро от зла, и только так свою жизнь и проживет.
Он шел к тем, кто звал его на помощь, и летел с такой радостью, что никто бы его не остановил, если бы появился на пути.
Его боялись те, против которых он шел, никто из них не решился бы сражаться с ним в открытом бою.
Он побеждал почти всегда, его любили одни и люто ненавидели другие. Вот в те дни бес и обратил на него внимание, и стал творить нового героя для мира.
Об этом он рассказал князьям в Свароге:
– У него будет особая роль, он будет менять этот мир, вами загубленный настолько, насколько его вообще можно изменить.
Князья зароптали, они не слишком доверяли бесу, зная, что он причастен к тому самому загубленному миру не меньше, а может и больше, чем князья.