Начала государственности вообще не имели массовых сторонников среди интеллигенции России. Известный юрист, философ и общественный деятель А.С. Изгоев справедливо писал: «Интеллигенция совершенно не понимала ни природы человека и силы движущих им мотивов, ни природы общества и государства и условий, необходимых для их укрепления и развития». После Февральской революции русская интеллигенция была вынуждена немедленно из оппозиции самодержавию пересесть в министерские кресла, принять на себя ответственность за дальнейшее развитие страны. Но тут ее и постигло банкротство. По словам Изгоева, «все главные политические, социально-экономические и психологические идеи, в которых столетие воспитывалась русская интеллигенция, оказались ложными и гибельными для народа». О том, что случилось, констатировал в августе 1917 г. лидер партии кадетов П.Н. Милюков: «Мы, конечно, не ожидали и не хотели».
Естественно, что воспоминания Половцова прежде всего ценны характеристикой происходившего тогда в вооруженных силах. Он дает живое описание работы комиссии, образованной «для переработки законоположений и уставов в точном соответствии с новыми правовыми нормами под председательством генерала А.А. Поливанова», и приходит к неутешительному выводу: «Безусловно, коллегиальные учреждения могут тогда только производить какие-нибудь реформы, когда над ними есть рука умного человека с сильной волей, для которого разглагольствования коллегии могут служить умственной пищей. Но таких людей в революции не видать».
Однажды П.И. Пальчинский, член военной комиссии Временного комитета Государственной думы, тайно привез членов комиссии в Министерство юстиции к А.Ф. Керенскому по его просьбе. По словам Пальчинского, «для вразумления его по военным вопросам». На недоуменные вопросы членов комиссии он заявил, что Керенский – «единственный сильный человек, которого выдвинула революция, мы должны его всячески поддерживать и просвещать». Половцов доложил о состоявшейся беседе А.И. Гучкову, который не без иронии заметил, что «если Керенский желает ближе знать военные дела, то он, Гучков, против этого ничего не имеет. Чем больше он будет знать, тем это будет для него полезнее». Самого же Половцова поражала неосведомленность новых министров в элементарных вопросах. Этот факт отмечали в своих воспоминаниях многие очевидцы российской революции: А.А. Бубликов, А.И. Деникин, Ю.В. Ломоносов и др.