Четыре тёплых месяца они провели в непрерывных уличных боях. Минуло лето. Мучимый страшными болями в левой руке, он не видел листопада. Осень прекратила своё существование в один день, когда на вымокшую, черную землю обрушился первый снегопад. И вот теперь, уже третью неделю над головой снег, под ногами – тонны снега. На дорогах снеговые заносы такой высоты, что автомобили скребут картером колею. Гусеницы тяжелой техники поднимают в воздух белые вихри, но и танки застревают в сугробах. Кровь стынет в жилах. В двигателях застывает масло. Со Сталинградского фронта приходят неутешительные новости.
С приходом крепких морозов фантомные боли прекратились и начались настоящие страдания – слезились глаза, из носа текло. Ноги в подбитых гвоздями сапогах нещадно мёрзли. Приходилось разуваться, растирать страдающие конечности, чтобы избежать обморожения. Но и этого провидению показалось мало. К прочим неудобствам присоединился тяжёлый, удушливый, мешающий уснуть кашель. Температуры не было. Батальонной санчасти старший медик прослушал его лёгкие и диагностировал тяжёлую аллергию на мороз. Аллергия на мороз! От такой хвори ещё не придумали лекарства. Проклятая страна! Проклятый Воронеж!
А вот Шоймоши быстро освоился с русской зимой. Он даже ухитрился добыть для каждого из них по паре отменного качества валенок снежно-белого цвета, с мягкими, удобными голенищами, но слишком маленького размера.
– Такие прислали из дома, – оправдывался раздосадованный Шаймоши, когда Дани оставил попытки просунуть ногу в узкое голенище. – Но, с вашего позволения, я брошу их на заднее сиденье. Может, для чего-нибудь пригодятся.
Офицеры венгерской армии завидовали Дани. Такой ординарец, как Шаймоши, – настоящее сокровище. Вот и теперь он сумел растормошить водителя в тот момент, когда тот уже начал паниковать.
– «Хорьх» – хорошая машина, – приговаривал Шаймоши. – Эх, где наша не пропадала! Проедем и по этим снегам.
– Слышишь скрежет? – отвечал водитель.
– Ну и что!
– Это картер скребёт по колее! Эх, ты деревня! «Хорьх» тебе не гужевая повозка! Застрянем – никто не вытянет. Когда ещё жандармы выгонят народ на расчистку дороги. Одна ночь на таком морозе – и все мы мертвецы. Снегу завалит – и хоронить не надо до весны.
– Отставить панические разговоры! – прорычал Дани.