Нравы Мальмезонского дворца - страница 39

Шрифт
Интервал


Глава шестая. Покушения на Наполеона

Секретарь Наполеона Клод-Франсуа де Меневаль вспоминает:

«После Амьенского мира восемь или девять месяцев прошли поровну в поездках между Мальмезоном и Сен-Клу, куда Первый консул въехал, определив его своей новой резиденцией весной того же года».

Это же подтверждает и камердинер Наполеона Констан Вери:

«Первый консул расположился в Сен-Клу, хотя в это же время он также часто бывал и Мальмезоне. Но ему и Жозефине приходилось разрываться между двумя резиденциями, ибо их поездки в Париж были очень частыми не только из-за государственных дел, требовавших чуть ли не постоянного присутствия Первого консула, но и из-за увлечения генерала Бонапарта театром и итальянской оперой».

Стоит ли говорить, что эти бесконечные поездки из Парижа в Мальмезон и обратно представляли значительную опасность.

* * *

Напомним, что после государственного переворота 18–19 брюмера (9—10 ноября 1799 года), совершенного при активном участии Наполеона, Директория, коллегиально правившая до этого во Франции, была упразднена, и власть в стране была вверена трем консулам – самому Наполеону Бонапарту, Эмманюэлю Сийесу и Пьеру-Роже Дюко.

Это был государственный переворот, не оправдывавшийся никакой серьезной внутренней или внешней опасностью. Но после революции 1789 года во Франции было произведено столько различных переворотов, а конституция так часто и бесцеремонно нарушалась, что события 18–19 брюмера вызвали скорее удивление, чем негодование.

Через месяц была подготовлена соответствующая новой власти конституция, но ее необходимо было провести через процедуру всенародного голосования. Необходимо – нет проблем. Были пущены в ход все средства, чтобы обеспечить успех этого плебисцита. Вместо того чтобы созвать первичные собрания, на которых когда-то подавались голоса за конституцию 1793 года и конституцию 1795 года, их просто признали фактически упраздненными. Какие-либо публичные прения новой власти не были нужны, и было принято решение заставить граждан голосовать поодиночке путем открытой письменной подачи голосов.

По этому поводу историк Альбер Вандаль пишет:

«Что конституция будет принята, это не подлежало сомнению, но друзья Бонапарта несколько боялись оцепенения и инертности масс. При прежних плебисцитах народ никогда не отвечал на поставленный ему вопрос отрицательно, но воздерживавшихся от подачи голоса всегда было несравненно больше, чем голосовавших».