Я вгляделся в бывший «безвольный скот». Только дворфы были шестого уровня, старик – пятого, а остальные в лучшем случае четвертого, а то и вовсе второго да третьего. Поэтому удары Косого по незащищенным слабеньким тушкам имели реальный шанс проредить наши ряды. Но хиллеры выкладывались исправно, за здоровье спасенных можно было не волноваться.
– Поганые свиньи! Гнусные мрази! – верещал глава разбойников. – Всех закую в цепи и продам гоблинам на рудники!
Никто не реагировал на его крики. Люди напряженно долбили Косого яростными кулачками. Ну а я лишь улыбался, стрела за стрелой расстреливая последнего охранника.
Вот и он упал. Теперь все могли без помех сосредоточится на Косом. Выстрел, еще один и еще. Здоровье бандита уже в красной зоне, последний удар и…
Я не стал стрелять. Сражаясь вместе с бывшими пленниками, я успел понять, что раз мы не объединены группой, то опыт за врага получает тот, кто нанесет последний удар. Пусть этим кем-то будет кто-нибудь из бывших пленных. Они это заслужили.
– Хех! Победа! – довольно выкрикнул один из дворфов, когда Косой рухнул на холодный камень. Юноша, стоявший ближе всех к поверженному врагу, засиял ярким светом. Повезло парню – уровень поднял.
Остальные боязливо озирались по сторонам, боясь, что из-за угла хлынут новые противники. Но тревожные ожидания не оправдались. Все было спокойно. Люди начали улыбаться, переглядываться и перешептываться.
– От всей души благодарим тебя, Герой! – позади раздался уже знакомый старческий голос, и я повернулся к пожилому хиллеру. – Без твоей помощи мы бы больше никогда не почувствовали живительный вкус Свободы.
– Вы тоже мне помогли, – немного смутился я. – Что бы я один смог сделать?
– Уверен, что многое, – серьезно произнес старик. – Ты пришел сюда не один, но твой товарищ покинул тебя. И тем не менее ты остался. Ты победил и спас нас, – хиллер степенно поклонился.
– Однако, – не сдержался я, – если бы вы вмешались в бой раньше, он бы не был таким валидольным.
– Вали… что? – не понял старец.
– Почему вначале вы просто стояли и смотрели? – задал я более четкий вопрос.
Старик тяжело вздохнул и склонил голову.
– Мы трое служители Блаженного Аврелия. Он покровительствует лекарям и не приемлет насилия.
– Лучше умереть, не замарав руки, чем сражаться за собственную шкуру? – нахмурился я.