–Егор! Гляди.– Мия привстала и показала рукой вперед. Далекий рыбацкий сейнер заметила не только Мия. Катер неожиданно стал притормаживать и поворачивать в сторону незнакомого судна.
– Браконьеров идем хапать – сообщил Карась. – Дай им Бог здоровья.
По палубе, загруженной ящиками, коробками, сумками забегали матросы. Ожила крякалка и триколор на мачте тоже задвигался как-то неожиданно энергично и бодро. Катер заложил круто вправо и пошел на сближение.
– Эх – сокрушался Карась. – Догоним ведь! Что же они…Кнопка…а…
На сейнере катер заметили. Суета началась крупная. Побегом руководил капитан. Сильная, миловидная женщина, одетая в ушитый выстиранный полевой комбинезон. Она отдавала краткие, опытные, но с женской размытостью по выметенным углам, приказы:
– Сеть, Яремчик, сеть! Не порви, дьявол!
Лебедка выбирала из воды мелкоячеистую сеть. Подбирал ее, подтягивал к борту длинный косматый парень в турецком с золотыми вышитыми на пузе буквами.
– Че ей станется сетке этой. Не авоська тещина.
– Кофту не порви! Ленка за ней в Петропавловск гоняла. Ким, Ким! Володя! Что там?
Сидящий на носу пухлый кореец обернулся.
– Кажись 25-й. Савельевна.
– Точно говори.
Кореец снова поднес бинокль к глазам.
Точно. Точно тебе говорю. Петрович идет.
– И че ты лыбишься! Че лыбишься? Ким. – закричала капитан – Бегом к Рушничке. Сваливай рыбу поживей.
Ким и Рушничка, бородатый, мордатый мужик, широкими снежными лопатами сгребали и бросали за борт рыбье еще живое чешуйчатое серебро. На палубе появился худой мальчишка в черной бейсболке с американским орлом и облупившимися буквами USA.
– Семка. Дуй вниз, кому сказала.
– Там что папа идет. – спросил мальчик.
– Папа. Я тебе дам, папа. Дуй, говорю с палубы, кому сказала.
Капитан старалась не смотреть в сторону приближавшегося катера.
– Что? Что? Коля, родненький.
– Не, Савельевна…– из трюма выбрался перемазаный механик в вдвешной тельняшке.
– Сдох наш, япошка. Как есть сдох.
– Коленька, ты же можешь…
– Не, Савельевна. – механик уселся на палубе, вытащил пачку бело-коричневого Памира.
– Вот если бы наш Краснопартизанский машиностроительный… А здесь нет. Сгорела хренотень и сдох Мицубиси. Сгорела хренотень а КАПМАШ тока пропердится. Восток и Запад и вместе им не сойтись – неожиданно Киплингом закончил свое выступление механик. Окутался клубами сизого пахучего дыма. Сидел неподвижно пока катер не подошел совсем вплотную. Сейнер качнулся с одного борта на другой, но его капитан устоял на месте. На катере открылось окошечко. Оттуда сначала появился сильный локоть, а затем победное лицо с грустными запорожскими усами.