– И еще одно. Неплохой сегодня денек, – улыбнулся стоящий за раскидистым кленом на боковой аллее парень, опуская руку с зажатой в ней фотокамерой. Рядом с ним стоял игрушечный робот – механический кот, который, впрочем, после слов юноши мурлыкнул как кот вполне живой.
***
Солнечные лучи запутались в смешном ежике мягких колючек, покрывавших стоящие на окне маленькие кактусы. Такие кактусы скорее можно было назвать кактусиным детским садом, нежели непосредственно гордым, звучным и самодостаточным названием «кактус». Кактусята нежились на солнышке, как коты, разве что не мурлыкая, но вполне красноречиво топорща взамен забавные свои будущие колючки. Впрочем, рядом звучно и басовито мурчал кактусиный тезка – собственно, кот по имени Кактус. Он тоже грелся на солнышке, заряжая свои внутренние батарейки, которые, как известно, есть у каждого уважающего себя кота. Именно от этих батареек кот работает: мурчит ли, кричит, выпускает когти или же светит желтыми фонариками глаз в темной комнате, заботясь, чтобы хозяин споткнулся не совсем обо все углы коварной мебели, которая по ночам то и дело перебегает с места на место. В целом у любого кота дел просто невпроворот, и, чтобы перечислить их все, нужно писать отдельный роман.
В комнату впорхнула девушка. Взгляд скользил по ней, стекая по силуэту как солнечный свет. Основное же внимание привлекал беспокойный цветастый рюкзак за спиной. Кактус открыл глаза и зевнул, выражая хозяйке глубокое свое кошачье почтение. Кошачьи глаза блеснули двумя желтыми круглыми солнышками, из озорства передразнив солнце за окном. Девушка подошла к окну и взяла горшочек с кактусиным детским садом, провела по спине кота теплой ладошкой и умчалась, оставив Кактуса в одиночестве и глубокой задумчивости.
На улице висела середина июля. Обычно говорят почему-то, что времена года «стоят», но нынешнее именно висело. Было бы большой несправедливостью не обратить внимание на данный важный факт – июль-то старался. Он упорно и целенаправленно изжаривал асфальт и сгущал сухой воздух, изгоняя из него ветерки, сквозняки и прочие дуновения. Теперь же, наславу потрудившись, июль гордо висел в гамаке из этого горячего, вязкого воздуха, снисходительно поглядывая на глупых изнывающих от жары горожан, которые пытались поскорее забиться в прохладное местечко, не оценив его стараний. Чтобы старания эти всеже оценили, июль то и дело смахивал с тротуаров кляксы непрошенных теней, растягивая секунды, когда солнце стоит в зените, на часы.