Правда, к счастью, и разбойников нет. По
той же самой причине. Одна я в разваливающейся башне.
– Ааа, – слышится мне вдруг глухой стон, –
ох, как же больно. Кто–нибудь! Помогите!
Голос мужской, незнакомый.
Я испуганно замираю. Одно дело пытаться
разговорить собственных соотечественников, чтобы узнать как дела у отца и в
целом в родных краях, и совсем другое предстать перед чужаком. Да за такое
богиня точно никогда меня не простит, пусть даже я не сильно в нее верю.
– Я слышал, как вы идете, вы громко ломали
ветки, – снова говорит этот голос. – Не прячьтесь, прошу! Мне не выжить без
помощи.
«Он слышал меня!», – мысленно повторяю в
панике. – «Совсем расслабилась! Забыла о всякой осторожности за год
одиночества!».
Я готовлюсь к побегу, но…
– Прошу, будьте человеком, – последняя
фраза незнакомца меня буквально добивает, заставляет развернуться и пойти в
сторону мужчины.
Именно в отсутствии человечности и обвиняли
моего отца и весь наш род.
Несколько шагов, и я уже вижу очертания
незнакомца, лежащего на земле с неестественно вывернутой ногой.
Если это какой–то изощренный сценарий
разбойников, то они своих совсем не жалеют.
Быстро обхожу мужчину и становлюсь перед
ним.
– Что с вами, – заговариваю, бросая на
него взгляд, и спотыкаюсь о его невозможно синие глаза, пробуждающие во мне нечто
новое…
– Случилось, – договариваю–таки, рассеянно
хлопая глазами.
Вот я и сделала то, что не должна была ни
в коем случае. Вышла из башни, показалась на глаза незнакомцу и заговорила с
ним. Первая и добровольно.
Меня прямо сейчас покарает богиня?
– Вы такая красивая, и вы девушка. Не
ожидал, – ошарашенно тянет незнакомец, – простите мне мою бестактность. У меня
просто шок из–за травмы и из–за того, что я потерялся.
Что ж, пока что богиня меня не карает.
Разговор с хорошо воспитанным и прекрасно выглядящим молодым мужчиной я бы не
назвала карой.
Ох, а если она его накажет? Я ведь понятия
не имею, на что именно распространяется мое наказание. Я даже механизм
проклятия толком не понимаю. Знаю лишь то, что заточили меня, чтобы вымаливала
грехи, потому что во мне никогда не проявлялись симптомы.
– А вы, должно быть, не одна здесь, да? –
продолжает незнакомец, поскольку я так и стою, молча пялюсь на него. – Не могли
бы вы позвать своего сопровождающего, мне неудобно становиться для вас обузой,
но мне, правда, очень нужна помощь.