Пока гражданка Мишина потягивалась после дороги, отец Толстяка,
похоже, надорвал спину этой сумкой, вытаскивая ее из багажника. Он
поставил груз на асфальт и ухватился за поясницу с таким видом,
будто его только что ножом пырнули, а потом повел себя крайне
неожиданно. Упал на землю и начал корчится в агонии. Правда тут же
вскочил на ноги со смехом.
– А-а-а-а-а… – Я с пониманием и сочувствием покосился на
Мишина.
Теперь понятно, почему Вася все время жрёт. Он просто заедает
стресс. А с такими предками стресс неизбежен. Мать, судя по тому,
как она осматривает окрестности, суровым взглядом – генерал в юбке.
А отец – шутник и балагур. Причем его шутки не знают не удержу, ни
каких-то разумных границ.
– Василий! – Прекратив дурачиться, отец Мишина рванул в нашу
сторону. Сумку он тащил прямо по земле за собой. Мать, заметив,
наконец, сына, расплылась улыбкой, которая, например, у меня
вызвала нервную дрожь. Было похоже на то, что женщина просто сейчас
всех нас проглотит.
Буквально пара минут, и предки Мишина стояли уже возле нас.
Ряскин, с этими товарищами встречавшийся в пошлом году, пискнул:”О!
А вон мой старший брат!” и моментально исчез в стороне самой
большой топы взрослых.
– Вася, папе необходимо переодеться, – С ходу, не
поздоровавшись, низким басом сообщила гражданка Мишина, - Извалялся
в чем-то вонючем во время своих драматических сцен на земле.
О-о-о-о-о…а это твои друзья? Надеюсь, они все хорошие дети?
Мать Толстяка посмотрела прямо на меня. И скажу честно, я был
готов по примеру Мишина попытаться слиться с толпой. Ее взгляд
изучал мое лицо, мою одежду, мою обувь, и при этом я почему-то
чувствовал себя виноватым во всем, хотя непонятно, с хрена ли.
– Это – Петя Ванечкин. – Обреченно ответил Вася. – Мы с ним в
одном отряде.
Я оглянулся, ожидая, когда он представить остальных. Но
остальных рядом больше не было. Ряскин скрылся в толпе, Селедка,
опустив голову стояла возле высокой худой женщины в очках, Фокиной
я тоже не увидел. Даже Богомол исчез.
– А где твоя твои родители? – Поинтересовалась мать Мишина.
Причём спросила она это таким тоном, будто точно знает, что я же
своих родителей и угондошил. Еще, как назло, отец Толстяка начал
его расспрашивать о лагере, они чуть отошли в сторону. Мы с
гражданкой Мишиной остались один на один. Она продолжала
сканировать меня взглядом и я с каждой минутой понимал, эта женщина
из категории мамаш, которые все прегрешения своего сына свалят на
его друзей. Поэтому, когда Элеонора собщит родителям о том, что их
детки тут исполняли, боюсь, я стану первым кандидатом на роль той
злой силы, которая толкнула Васю на тёмную сторону.