Я кивнул, принимая комплимент, а
Максим продолжил:
— И должен отметить, что твой бой до
сих пор будоражит моих, кхм, сторонников. Это была эффектная
демонстрация.
Я усмехнулся, и княжич с невестой
откланялись.
— Эх, испортит он нашу девочку, —
печально вздохнул Лобачевский, провожая взглядом удаляющуюся
парочку.
— Или она его, — задумчиво произнесла
Дарья.
— Или она его, — согласился
Андрей.
Я почему-то рассчитывал, что
Лобачевский будет грустить весь вечер в одиночестве, но парень не
терялся. Заприметив стайку девиц на другом конце зала, он взял на
них курс и с крейсерской скоростью отправился в ту сторону.
— Что это с ним? — удивился
Ермаков.
— М-м-м... — протянула Василиса,
рассматривая девушек. — Кажется, там студентки
физико-математического университета.
— А-а-а, Андрей Ильич решил
совместить приятное с полезным, — понимающе хмыкнул Ермаков.
— Ну, будем надеяться, что наш боярич
сегодня добудет свой трофей, — улыбнулась Демидова, а затем
коснулась руки своего жениха. — Смотри, братья Шуйские. Думаю, нам
стоит подойти и поздороваться.
Ермаков тяжело вздохнул, выражая этим
все, что думал о предложении «стоит поздороваться», но покорно
пошел в сторону двух невысоких, полноватых парней, нацепив самую
вежливую свою улыбку.
Тяжела ты, доля
аристократическая!
Кремль, бал цесаревича,
разговоры
— Ты заметила, что у Демидовой,
Нарышкиной и еще какой-то девицы платья схожи?
— Да! Как неприлично!
— Род Демидовых уже не тот, раз даже
на уникальное платье дочери не могут раскошелиться...
— Глупости какие. Это же политика,
девочки! Они одними этими платьями показали, что относятся к одной
касте.
— Но Нарышкину же продали
Меншикову.
— Ну кто знает, может, последний раз
девчонка решила показать характер. Говорят, Меншиков-старший ух с
каким тяжелым характером мужик! Сын наверняка такой же.
— Бедняжка...
— А кто третья с ними? Я ее не
знаю.
— Подружка какая-нибудь...
— Подружек сюда просто так не
протащишь.
— Да ладно тебе, это же Нарышкина.
Она через папеньку сюда любую бы смогла протащить!
— Нет, точно вам говорю, цесаревич
списки утверждал лично. В нашем университете вычеркнул двух княжон,
трех княжичей и с дюжину бояричей. Не посмотрел на родовитость,
посмотрел на средний балл.
— Суров...
— Но справедлив!
— И невероятно хорош собой.
— Ах, вот бы ему на глаза попасться.
Он ведь еще не обручен?