— А почему вы не можете открыться перед самым близким человеком?
— Вы ведь нарочно сделали этот акцент, да? Уже в который раз вы
подчеркиваете слова «близкий» и «родной».
Я тяжело выдохнула, вспомнив, как
подвела Свету в клубе. Вспомнила, как переживала за нее, пока она лежала в клинике,
и как я боялась
оставить ее наедине и хотела заобнимать до смерти, когда мы увиделись после
этих событий.
Гипнотизируя стакан с минералкой, я еле
сдержала слезы, понимая, что из-за Вани я чуть не потеряла ее. С приступами,
которыми страдала моя подруга, все могло кончиться очень плачевно.
— Вы думаете,
после смерти родителей, прожив десять лет с долбо*бом-опекуном, который мечтает
трахнуть свою подопечную, Свету стоит нагружать моими проблемами? Да если бы вы
знали, что творится у самого близкого и родного мне человека, сами бы ей
доплачивали, лишь бы она сюда приходила. Я не хочу нагружать ее своими проблемами.
Это я должна быть ее опорой, а не она моей. Правда, получается это у меня не
очень.
Я посмотрела на часы в надежде, что беседа,
превратившаяся в психосеанс, скоро закончится. До конца оставалось не так уж
много, что не могло не радовать. Дмитрий заметил мой взгляд.
— Час дружбы заканчивается, — он тихо подвел итог, понимая,
что никакой он мне сегодня не друг. Настоящий друг давно бы достал «Мартини» и
протянул его мне.
— А с отцом продвижений,
как я понимаю, нет? Вы так и будете вести себя с ним как с чужим человеком?
Почему вы не хотите впускать его в вашу жизнь?
А вот и еще
один повод устроить моим мозгам самую настоящую мясорубку!
— Впускать? А он сам, думаете, хочет? Сейчас я вообще боюсь к нему лишний
раз подходить. В бизнесе полная жопа, контракты рушатся, папа ходит вечно злой
и срывается на всех. Ну, нет. Я не дура. Если он накричит на меня в таком
состоянии, это будет конец. Последняя капля моего терпения. Мы и так
разговариваем с ним только по работе.
— А с мачехой? Почему бы не попробовать
наладить отношения через нее?
— Да пошла она. Вон, мой папочка, которому она
ссыт в уши про любовь, отправил ее в очередной круиз. Идиот! А потом жалуется,
что денег нет. А откуда им взяться, если она тратит их так, будто они
бесконечные?
Своими расспросами доктор Васильев выворачивал
меня наизнанку: жестоко и хладнокровно обнажал те мысли и переживания, которыми
я не любила делиться.