– Ну что, милая, поможешь мне немного пошалить? – хитро усмехнулась, посмотрев на брошку. Она, конечно же, никак не отреагировала, но это только пока.
Поднеся латунную стрекозу ближе к губам, я сконцентрировалась и медленно выдохнула. Вместе с моим дыханием с губ сорвалось золотистое облачко, поспешно осевшее на бездушном изделии. Едва дымка впиталась в брошь, её слишком нелепо раскинутые крылья дрогнули раз, другой и следующий миг насекомое отделяется от булавки, чтобы исполнить мою волю. Вот она – способность кукловода в действии!
Послушная марионетка с частичкой моей души вспорхнула с ладони и, немного покружив под восхищенным взглядом горничной, выпорхнула в окно кареты.
Тайну своей магии я доверила лишь Дейзи, самой доброй и преданной из всех жителей Норфхолла – она была лучиком света в поместье, где каждый человек заразился ненавистью к дочери герцога. Уверена: все слуги теперь безбожно празднуют мой отъезд, но они сами виноваты, нечего было гнобить прежнюю владелицу этого тела.
Бедная девочка, просто не выдержав притеснений со стороны отца, брата, да ещё и слуг, в итоге отправилась в Храм. Она молила о перерождении, предлагая взамен своё тело, ставшее непосильно тяжелым для светлой души и... её услышали.
Теперь настоящая Альма Ривьер ди’Мун плакала где-то в колыбельке, согретая теплом новой семьи, пока я безжалостно издевалась над всеми, кто её обижал. Вот и сейчас я не упустила шанса отыграться на братце – к счастью для меня монстр в моей тени без прямых приказов хозяина реагировал только, когда я пыталась сбежать.
– Дейзи, смотри, что сейчас будет, – заговорчески зашептала, не рискуя на всякий случай раскрывать детали своего плана вслух. Горничная послушно придвинулась к окну, но, так же как и я постаралась достаточно скрыться за бархатной занавеской.
Латунная стрекоза была довольно маленькой, гораздо меньше своих живых сородичей, так что ей не составило труда остаться незамеченной.
Лейтон разговаривал с начальником нашей охраны и потому не особо обратил внимание на букашку величиной с фалангу пальца, присевшую на морду его жеребца. Конь недовольно всхрапнул, встряхнул головой в пустой попытке сбросить зачарованное насекомое, но мой повстанец так просто не сдался.
Три, два…, – начала отсчёт про себя. И тут белоснежный жеребец брата захрапел, резко встал на дыбы, сбрасывая с себя не слишком, как оказалось, ловкого ездока, и умчался вперёд, постоянно тряся головой. Мне было жаль лошадку, но стрекоза в ноздре не такой страшный поступок, чтобы убиваться по этому поводу. Да и вид валяющегося в пыли брата стал достойной наградой. Теперь мне даже чуточку легче.