– Меня не волнуют оправдания! – накинулся неадекватный мужик на хамоватую даму. Его всё ещё привлекательное лицо перекосило от гнева. – Живо исполняй, что велено!
Эта парочка, сошедшая со страниц исторического романа, позабыла обо мне – пока мужик в дорогом костюме орал, женщина только и делала что оправдывалась.
Всё ещё не понимая, какого чёрта тут происходит, я машинально слизала с губ холодную влагу, а потом опустила взгляд. На мне была сорочка больше похожая на белый мешок с рукавами, из-под которого выглядывали аккуратные розовые пальчики ног. В памяти начало подниматься осознание, а вслед за ним хлынули воспоминания.
Не удержавшись, я вскрикнула, а потом принялась ощупывать себя. Точно! Это тело не моё! Так же как и мир! Дорога, потом светящийся шар с его заманчивым предложением вернуться к жизни и, наконец, новый мир. Как же много мне надо узнать!
Лихорадочно размышляя, я продолжала осмотр новой себя. Однако я успела рассмотреть лишь длинную прядь светлых волос вьющихся до самой талии, как вдруг моё лицо обожгло. Голова мотнулась от удара, и я застыла.
Звук пощёчины разлетелся эхом по спальне, но мне всё ещё не верилось, что этот тип с тростью посмел сделать нечто подобное.
– Совсем разум потеряла? – прорычал мне в лицо мужчина… нет, не просто мужчина, а отец.… Да, точно, сейчас передо мной не кто иной, как великий эрцгерцог Лайнел Ривьер, а я теперь его дочь. Вот так знакомство…
Прижав ладонь к горящей щеке, я ошарашено посмотрела на родителя. Он двинутый? Бить своего ребенка, да ещё и по лицу на глазах у, кажется, главной экономки и горничных? Мало того что ввалился в спальню, игнорировал меня, предпочитая разговаривать только с экономкой, а потом руки распустил?
Возмущение волнами стало подниматься внутри. Я зло сузила глаза и одарила дражайшего папочку очень красноречивым взглядом. Конечно, такое не осталось незамеченным.
– Судя по всему, Альма, – угрожающе протянул отец, – пора тебе напомнить, почему не стоит меня злить.
В этот раз я уже ожидала удара и готовилась увернуться от тяжелой оплеухи, но как оказалось, великий герцог больше не собирался марать руки.
Моё предплечье взорвалось от боли, а с губ сорвался непроизвольный вскрик. Эта скотина в расшитом золотом камзоле ударила меня тростью! Набалдашник блеснул в свете, льющемся из высоких окон, и медленно вернулся в руку хозяина.