Я судорожно сглотнула и потянулась за стаканом с соком. Мне нужно было срочно заткнуть чем-то рот, пока я в запале не высказала все, что думала о нем и его непутевом сыночке.
Один глоток. Второй, третий…
«Вишневый», — запоздало поняла я, почти опустошив стакан. Мой любимый. Почему Скольников заказал именно его, я не имела ни малейшего понятия. Случайность. Только и всего. Но вспышка гнева странным образом, погасла, и я приготовилась слушать мужчину дальше.
— Поэтому я все же хотел убедиться в том, что ситуация улажена, — Марк замолчал, вздернув брови, видимо указывая мне на то, что уже можно говорить — или даже нужно, нужно что-то ответить ему.
Только что? Очистить его совесть? Да ну-у-у… Сомневаюсь, что это его как-то трогает. Но если дело не в этом, тогда в чем?
Я поставила опустевший бокал на стол и, натянуто улыбнувшись, пожала плечами, даже руки в стороны развести попыталась, но, сидя за столом, это было крайне неудобно сделать.
— Без претензий и обид. Все хорошо, Марк… Не знаю вашего отчества. Надо было его у Глеба спросить, — прицыкнула я, понимая, что, кажется, опять выхожу за берега, — но я не подумала о том, что мы снова с вами встретимся и оно мне понадобится.
На самом деле я врала. Я видела его отчество на сайте компании, и его трудно было не запомнить. Всеволодович. Скольников Марк Всеволодович.
— Ты совсем не поела. — Он улыбнулся краешками губ и опустил взгляд в мою тарелку.
— Честно говоря, аппетита нет в такой обстановке. Кажется, что если съем хоть кусочек, то меня замучает изжога или несварение. Простите, — тут же выпалила я, заметив, как Скольников улыбнулся уже более искренне и не таясь. Не знаю почему, но такая его открытая улыбка меня настораживала.
— Тебе здесь не нравится?
— Мне здесь неуютно.
— Жаль. — Марк поджал губы и тут же подозвал официанта.
Он попросил счет.
— А вы разве не будете есть второе?
— Позже поем. Не хочу смотреть, как ты ковыряешься в тарелке, продолжая мучиться от голода.
Кажется, я все-таки его разозлила. Или не я. Но что-то определенно вывело мужчину из себя. Хоть он этого и не спешил показывать.
Больше за руку он меня не брал и даже не приобнимал, пока мы спускались по красивой витиеватой лестнице, лишь помог надеть мне куртку и открыл передо мной дверь своей машины, помогая в нее забраться.