— Наша девочка так обильно кончает, что обязательно испачкает
свой сарафан…
— И все поймут, чем мы тут занимались…
— Будь хорошей девочкой, приподними попку, и позволь нам задрать
твой сарафан.
— Давай, сладкая, позволь нам поиграть…
— Мы же на людях… — прошептала тихо, одновременно смущаясь и
сгорая от возбуждения.
Моя киска уже обильно текла, эти двое извращенца правы, их
откровенные ласки и пошлости возбуждали до безумия. Превращая меня
в нимфоманку, жаждущую секса.
Я не понимала реакции собственного тела, тем более, после того,
нашего первого раза.
Моим боссам удалось пробудить во мне чувственность и страсть.
Причем, мое тело так реагировало только на них.
Отзывалось на их ласки, и жаждало большего, всего, что они могли
мне дать.
Вот и сейчас, я сгорала в сладком пожаре, ощущая как вибрирует
все тело, каждая клеточка, до безумия жаждая всего, что они могли
мне предложить.
И я сдалась, с тихим стоном раздвинула колени в стороны, и чуть
приподнялась, позволяя мужчинам задрать подол сарафана до самой
талии.
— Хорошая Вишенка, — проурчал Алекс, словно большой довольный
кот, дорвавшийся до крынки со сливками, — вот так, теперь садись.
Иван постелил салфетку, так что не бойся.
Я села обнаженной попкой прямо на мягкую ткань, и развела ноги
как можно шире.
— Умница, — прорычал Иван, скользя ладонью вверх по внутренней
стороне бедра.
Оставляя на сверхчувствительной коже огненные дорожки.
Мужчины, уже сообщая поглаживали мои ноги, с каждым разом все
ближе и ближе подбираясь к промежности. Едва задевали ребром ладони
влажные губки.
Они играли на моем теле словно виртуозные музыканты. Высекая
обжигающие искры каждой лаской, каждым касанием.
Распаляя меня еще сильнее пошлыми разговорами, возбуждая еще
сильнее.
— Не переживай, никто не заметит, чем мы тут занимаемся…
— Мы слишком собственники, чтобы делить тебя с другими…
— Ты принадлежишь только нам шестерым.
— Ты так сильно течешь… так сладко отзываешься на любое наше
прикосновение…
— Наша сладкая Вишенка.
Я уже с трудом сдерживалась, чтобы не застонать в голос.
Выпрямилась и замерла, выгнулась натянутой струной, желая, чтобы
они наконец прикоснулись и приласкали меня там. Чтобы уняли пожар,
который сами и разожгли.
Но мужчины словно сговорились, скользили руками по внутренней
стороне бедер, едва задевая половые губки, и не уделяли вообще
никакого внимания пульсирующему клитору.