Ица нахмурилась. Кажется, подобная мысль ей в голову не
приходила. И еще больше нахмурилась. И вздохнула, признавая:
- Не знать.
Понятно. Опять искать то, что… что-то там.
- Ладно, на месте разберемся, - Миха тоже вытянулся на траве. А
что, не расстраивать же ребенка невыполнимостью миссии… и гибелью
мира. – Расскажи. Что знаешь… что за бог и вообще…
- Давно. Мама говорить. Рассказать. Слова…
- Я переведу, - пообещал Винченцо, садясь. – Если не утратил
пока способности понимать.
- Духи добрый к ты.
- А то…
Ица кивнула и заговорила. Странный язык, то певучий, текучий, то
вдруг обрывается чередой хриплых звуков, рычащих, никак не
увязывающихся с тем, с певучим. Точно язык этот был создан из
двух.
Или трех?
Могло бы?
Почему нет. Если есть искусственные люди – а Миха живое тому
доказательство – то почему бы не возникнуть искусственным языкам.
Там, в древности?
- Она говорит, что… ей рассказывала её матушка.
- Это мы поняли… ай, не тыкай! Больно же!
- А ты будь воспитанной девочкой и не перебивай брата, -
наставительно произнес Карраго. – Я очень люблю сказки…
- Вот выйду за тебя замуж и начну рассказывать. Каждый вечер… о
том, что голова болит…
- Я целитель, дорогая. У моей жены голова болеть не будет.
Миха подавил вздох и желание сказать всем, чтоб заткнулись. С
другой стороны… это стресс. Банальный обыкновенный, когда все на
грани, когда шли-шли и вот вроде бы дошли, и почти уже получилось.
И не надо жилы рвать. Почти. А можно расслабиться и выплеснуть этот
самый стресс ворчанием.
- Её мать относилась к особому… народу? Группе людей скорее… да,
так точнее будет. Извините, перевод не всегда дословен. Как бы то
ни было, они полагали себя избранными.
И снова ничего нового. С людьми случается проклятье
избранности.
- И хранителями древней крови. Точнее эту кровь восстанавливали.
Собирали. Кровь и… части тела? Ты уверена?
Ица кивнула.
И заговорила быстрее. Звуки снова сменились, и теперь в речи её
появилось много шипящих. А еще она трогала лицо…
- Некогда народ Белой цапли вернулся из-за моря, куда ушел во
время первой гибели мира.
- А их было несколько? – Карраго выпустил одну ногу и взялся за
другую. Ботинок снимал сам и довольно-таки бережно.
Ица замолчала.
И кивнула.
Снова заговорила, загнув палец.
- В первый раз огонь низринулся в моря. И моря вышли из берегов,
покрыв все земли… до самых горных вершин. Во второй раз пришла тьма
и выпила весь жар, и мир сковали льды… и когда истаяли они силой
богов, то боги сотворили тех, кто станет мир хранить. Они устали
возвращать в него жизнь.