— Естественно, — перебил меня мастер. — Само собой
разумеется.
Все равно бездымным порохом мне не стрелять, эти стволы для него
не подойдут. С его диаграммой давления-то. И кентуккийскую винтовку
вряд ли получится на такой коленке сделать, хотя как-то делали их в
веке семнадцатом, а нарезные стволы аж с пятнадцатого. Будет что
попроще, «сузгунка»-«малопулька». Ствол короче, но тоже нарезная и
с успехом использовавшаяся промысловиками.
— Тогда принимайте заказ, пока вас завтра не обрадовали из
дворца, — я взял со стола у мастера местный аналог карандаша и
листок желтоватой бумаги. — Вот, что мне нужно.
Рисовальщик из меня аховый, но изобразить ложу и прочие части
кремневой винтовки я смог.
— Сделаете?
— По Воле Короля или вашей?
Не люблю недосказанностей. Пока я не понял, какую игру ведет
мастер.
— Есть разница? — спросил я. — Мой заказ приорететен. То, что вы
сделаете, будет показано Его Величеству, знайте сразу. Поэтому в
ваших же интересах сделать его идеально. Ну а чтобы вы не
испытывали неудобств, вот вам компенсация от меня.
Я положил ему на стол тугой кошель, приятно звякнувший золотыми
монетами.
— Хорошо, сделаем, — кивнул он.
— И два вот таких вот пистоля. Только почти вот таких вот.
Калибр тот же, но внесем маленькие изменения...
И я, опять взяв в руки грифель, начал чертить диковинный для
местных станок, который до сих пор используют реднеки для своих
мультуков почти без изменений.
— Что это? — кивнул мастер на появляющийся под скрип грифеля
эскиз.
— Это? То, что вам надо изготовить, чтобы ружья и пистолеты
точно били на дистанцию, незнакомую местным стрелкам. Назовем это
приспособление «деревянный червь», — я вольно перевел название на
лундийский. — А работает оно вот так...
— Ну что, как твоя поездка к мастеру Варрасу? — спросил Арий,
когда мы с собакеном вернулись домой.
— Двоякое чувство. Знаешь, что это такое? Когда твоя теща падает
в пропасть на твоей только что купленной дорогой карете, — сказал я
старую байку, переиначив на местный лад.
— А что так? — поднял брови Арий.
— Да какой-то он не такой. Проверяли его?
— Вдоль и поперек.
— Да что-то его шутки крамолой отдают и не особо-то он власть
жалует.
— А, ты про это... Человек он очень сложной судьбы, нахлебался в
жизни так, что мало не покажется. Беглец из Зунландии, где был в
рабстве с детства, с тех пор особо власти и не жалует. Но это не
мешает ему быть верным Короне.