Загоревшиеся на ладошке поисковые
искорки послушно унеслись исследовать спальню. Я готова была
поставить на люстру, уродливой каракатицей расползшуюся по потолку,
– в её огромных непрозрачных плафонах можно было спрятать что
угодно. Или на безвкусную напольную вазу у окна. Но огоньки,
покружив по комнате, зависли возле картины, которая занимала почти
весь простенок между дверью в ванную и шкафом.
Накинув пеньюар и обув любимые
пушистые тапки, я прошлёпала к полотну и замерла.
С виду ничего необычного – просто не
слишком прилично одетая дама с веером из карт в руке, – но искры
выстроились цепочкой по периметру рамы и замигали, недвусмысленно
намекая, что чужие чары именно здесь.
Базовое сканирование результата не
дало, и я рискнула снова погасить свет. Конечно же, гул тут же
проявился. Знакомый такой, как будто бы даже привычный. Сообразить,
что это, не успела – отвлеклась на мягко замерцавшие цифры на
нарисованных картах.
Клянусь, пальцы сами потянулись к
ним. В последний момент я призвала силу, чтобы, если что, сразу
ударить, и последовательно коснулась символов – один, два…
На третьем знаке карточный веер ожил
и осыпался на пол, глаза дамы на портрете зажглись потусторонней
зеленью, томная полуулыбка превратилась в хищный оскал, лишившаяся
плоти костяная рука схватила меня за запястье и резко дёрнула на
себя.
С воплем «А-а-а!» я пролетела через
темноту и вдруг оказалась в залитом ярким светом шумном помещении,
где тут же повисла мёртвая тишина.
– Оп-па! – произнёс знакомый мужской
голос.
И словно это было командой,
зазвенело, что-то упавшее, кто-то подавился и закашлялся, противно
завизжало несколько женщин. Я проморгалась и застыла – и было от
чего. Всё-таки не каждую ночь вот так вот оказываешься в
заполненной людьми и чадом ароматических свечей гостиной.
Небольшой, но пышно и очень характерно декорированной – один в один
как столовая в апартаментах хама королевских кровей.
– Эт-то чт-то? – слегка невнятно
вопросил развалившийся на ближайшем диване бугай, на каждом колене
которого сидело и орало по густо накрашенной брюнетке. На мощной
шее явно нетрезвого индивида вызывающе алело несколько отпечатков
помады.
– Призрак святой принцессы Моринды? –
отхлебнув прямо из бутылки, предположил чуть более стройный, но
такой же патлатый, небритый и нетрезвый тип слева. Ему компанию
составляла всего одна дама – рыжая. Только вот юбки на этой особе
не было. Совсем! Лишь коротенькие панталончики с винной кляксой на
самом неприличном месте.