– Когда тебе семнадцать?
Меня кинуло в жар. И Дима это уловил.
– Юля, – строго обратился он.
– Двадцать пятого мая, – слабым голоском начала я.
– Блин, – вымученно протянул он и протёр руками лицо. – Тебе четырнадцать.
– Нет! Шестнадцать будет двадцать пятого мая! – возмутилась я. – Ты меня бросишь? А как же сильный и смелый?
– Что значит, брошу? – без улыбки очень угрюмо поинтересовался Дима. – Что бросать, Юль?
– Ты сказал, что женишься через два года.
– Через три, тебе пятнадцать,– отрезал он, – до этого времени, пиши письма.
– Спасибо, – рявкнула я и вытащила на стол деньги. – Было не вкусно.
– Юля, прекрати, – он вдруг изменился в лице.
– Через три года, значит, через три, – у меня голос сорвался, и слёзы потекли.
Дима поднялся с места и выловил меня в объятия. Прижал к себе.
Он был большой. Я на каблуках почти его плеча достигала. Сильный, горячий. Пахло от него вкусно. И хотелось так стоять всю оставшуюся жизнь. Потому что тепло, надёжно и уютно.
А знакомы мы почти сутки. А у нас… Любовь у нас.
– Куколка, – нежно прошептал он. – Чего нам стоит подождать? Тебе поступать и мне. А потом просто переведёшься ближе ко мне. Твоим районом мир не заканчивается. К тому же я уже обещал на тебе жениться. А слово я своё держу. За тобой дело.
Посетители пялились на нас. А я улыбалась, прижалась к нему и была самой счастливой.
– Буду тебя любить, – прошептала я. – Всегда.
****
Переписка с Димой шла ровно до одиннадцати часов вечера. Последнее сообщение от него было: «Отбой». А я строчила ещё до двенадцати часов. Он просматривал, но не отвечал.
Ответил ровно в шесть утра.
Я с тяжёлой головой, ему писала. И счастливая валялась в подушках и одеяле. Выслала ему своё фото, как он просил. Потом пыталась стереть, забыв напрочь накраситься и причесаться.
«Куколка! Я уже на сумках сижу. Завтра с утра уезжаю. Придёшь провожать?»
«Конечно! Фото сотри, я тебе красивое вышлю».
«Это самое красивое!»
– Юля!!! В школу проспишь!!!
Я была довольная. Всё утро улыбалась и радовалась жизни.
– Мы узнаем его имя? – спросила у меня мама за завтраком.
– Дима Воронов. Он уезжает завтра. Будет поступать в военную академию в этом году. А потом мы поженимся, когда мне исполнится восемнадцать, – выдала я.
Юра внимательно меня рассмотрел. Хмурился. Но ничего не сказал.
И день этот был великолепен. Я даже куртку не застегнула. Вся горела и порхала. И не накрасилась в школу. Потому что у меня есть парень. И другие мне не нужны.