— Что ты будешь делать дальше, великий каган, — спросила Неда, —
пойдешь за Дунай, как обещал этому жупану? Или же, наконец,
выполнишь обещание, данное Ярополку?
— Твой брат, да, — Эрнак невольно поморщился, будто вспомнив, —
я как раз послал за ним. Боюсь, ему придется еще немного подождать
— я не могу идти на Запад, не закончив дела на востоке. Но время
Редвальда еще придет и твой брат вернет трон своего отца.
— Рад это слышать, — послышался голос от входа и в тронный зал
шагнул молодой человек в расшитой золотом алой свите, штанах из
выделанной оленьей кожи и высоких сапогах. Темно-зеленый плащ на
его плечах украшало изображение оскалившего пасть черного медведя —
священного зверя королевского дома Тюрингии. Медведь скалился и с
золотой гривны на шее и на бронзовой пряжке широкого пояса.
Небрежно поклонившись кагану и его супруге, юноша встал перед
троном, с вызовом глянув на Эрнака. Тот же, снисходительно
улыбнувшись, сделал знак стражникам выйти вон.
— Я тоже вас оставлю, — Неда гибко поднялась с трона, спускаясь
по каменным ступеням — у меня еще остались дела в святилище. Когда
закончишь здесь — зайди ко мне, братец.
Ярополк кивнул, невольно залившись краской, когда женские пальцы
дразняще погладили его по щеке. Когда Неда покинула хринг, юноша
перевел взгляд на Эрнака.
— Я слышал о том, что случилось под Белградом, — сказал он, —
моя сестра принесла тебе победу, которая не стоила каганату ни
одного воина.
— Так она говорит, — поморщился Эрнак, — и я позволяю всем
думать, что это ее заслуга, хотя и не могу знать наверняка. Мы с
тобой мужи крови и стали, благородных кровей — чего бы мы стоили,
если бы полагались лишь на женские чары? Может быть,
Жаба-Земледержица и впрямь сдвинула землю, как говорит Неда, а
может просто дождь подмыл берег и вызвал оползень, как часто бывает
на Дунае. За жертвы, что я принес Хар-Меклэ, можно было уничтожить
все войско ромеев, а не только одного императора.
— Но ведь когда он мертв...
— Да, его армия не двинется дальше — но уйдет ли она из-под
Белграда? Даже без сербов ромеи остаются еще грозной силой — и
остаются ей стоя на Дунае. А на востоке никуда не делись болгары —
и они продолжают наступать, хотя сейчас им и не видать легкой
победы, на которую они надеялись вместе с Константином. Увы, мой
дорогой родич, пока враг на востоке не разбит, я не могу думать о
Тюрингии.