— Хорошо, — цыкнула она. — Какой вы сегодня злой.
— Да наш Ваня добрее хомяка, — хохотнул Петя из-за кадки с пальмой. — Чего шипишь, тигрица. В крупной фирме работаешь, а не в борделе.
— Ну вам лучше знать, как выглядят девушки в борделе. Или парни…
— Прекратите, — я взял чашку с кофе. — Развели балаган.
Орехи, шоколад и нотка ванили — они успокаивали расшатанные нервы и настраивали на позитивный лад. Даже обнаглевшие сотрудники больше не раздражали.
Подумаешь, немного с причудами, зато поставленные задачи выполняли блестяще. Если бы не этот выездной цирк, я бы давно свихнулся от переживаний. Хотя бы здесь у меня имелась маленькая отдушина.
— Пошли, Кларочка, оставим мрачного гоблина чахнуть над миллионной прибылью, — фыркнул Петя, незаметно делая мне знак.
Дверь снова распахнулась, от грохота чуть с полок не посыпались папки.
Я как раз сделал глоток, но выплюнул весь кофе и закашлялся. Брызги оставили на брюках темные пятна, а раздавшийся в тишине голос пробрал до костей:
— Иван, дорогой, твоя секретарша точно не перепутала нашу компанию с кастингом на трассе? Петр, ты сегодня в костюме мужчины? Какая приятная неожиданность.
— Здравствуйте, Матильда Иосифовна! — бодро отрапортовала моя команда.
— И тебе доброе утро, мама, — просипел я, утопая в ледяной синеве глаз родной матери.
Иван
Стоило сладкой парочке исчезнуть под грозным взглядом моей матери, как в кабинете резко похолодало. Хотя за окном по-прежнему набирал обороты летний зной, у меня по телу табуном проскакали мурашки.
Появление мамы в моем кабинете сопровождалось одним и тем же ритуалом. Она всегда начинала с осмотра помещения. Обходила каждый угол, касалась ладонью стен, затем кончиками пальцев аккуратно поправляла картину.
Белый фрегат, попавший в шторм. Его борта утопали в бушующих волнах.
Мама могла целую минуту разглядывать триумф стихии, запечатлённый художником, после чего продолжала движение до шкафов и стола. Пока не достигла стула, где ранее сидел Петя.
— Все по-старому, — тихо сказал я, когда мама царапнула ноготком кожаную обивку.
— Вижу, — сухо ответила она и села под скрип колёсиков.
Я присмотрелся к знакомым чертам.
Ничего не изменилось в сущности, передо мной все та же Матильда Иосифовна Орлова. Прекрасна и свежа, как будто не разменяла шестой десяток и не шагала уверенной походкой к юбилею.