— Еще более непонятными?
Женщины засмеялись.
— Ева, ты самый могущественный пророк из всех, кого я знаю. Всем
нам дана божественная способность заглянуть в грядущее, но тебе в
этом нет равных!
— Это-то меня и пугает!
— Меня тоже!
Обе подруги снова весело расхохотались и попрощались. Дрожащими
пальцами Изольда открепила экстрасенсор от виска и установила его
на базу — маленькое углубление на квадратном основании, оснащенное
магнитом. Устройство моментально прилипло к пятачку и медленно
угасло, в отличие от опасений Изольды, на которой не было лица.
Судя по восстановленным летописям и девятимерным проекциям, на
ликвидацию последствий Техногенной Войны понадобилось несколько
веков. Нашим историкам это было известно, в общих чертах.
Поколение, которое стало свидетелем истребления 72% всех живых
видов на планете (вкл. бактерии), было обречено на страшные муки,
прежде всего связанные с радиацией.
Тем, кто успел укрыться в подземельях отдаленных лесов и степей,
повезло: эта горстка представителей человеческого рода сохранила
способность к воспроизводству.
Если верить фрагменту древнего носителя информации, который эти
люди древности называли… цифровым, лишь пять поколений спустя
человек начал делать короткие вылазки на изувеченную поверхность. К
этому времени (ок. 2979 г. по стар. летоисчислению) природа
позаботилась о том, чтобы единственная разумная форма жизни на
Земле больше не смогла приспособиться к новым условиям. Но факт
того, что я пишу эти строки (хотя уже давно покинул колыбель своего
многомерного сознания), говорит о том, что человек оказался намного
выносливее, чем самый настырный, стойкий и живучий сорняк. Спустя
еще четыре поколения были образованы первые наземные поселения и
небольшие полисы, а еще через три поколения (ок. 3150 г.) правители
четырех уделов основали Сенат и Силы Единодушия, облик, форма и
даже название которых с тех давних пор не претерпели существенных
изменений.
Манной Баалшем, Дитя Времени второго поколения,
Летопись Эпох. После Техногенной Войны.
Версария шагала по широкому коридору здания Сената, оставляя
гулкое эхо. Шагала стремительно, направив взгляд в конец коридора,
обрамленного широкими колоннами, между которыми возвышались
мраморные статуи правителей прошлого — исполинские монументы,
уходящие под своды арочного потолка. Версария как будто избегала их
застывшего, но внимательного взгляда и, словно под гипнозом,
смотрела прямо перед собой — на приближающийся проем,
обволакиваемый энергетическим занавесом, который, словно мираж в
пустыне, дрожал и вибрировал. Она надеялась, что за этим проемом
она вернет себе ощущение реальности, которое утратила несколькими
минутами ранее, когда ей сообщили это неприятное, нет,
возмутительное известие.