Версарии отчего-то подумалось, что она уже и не припомнит, когда
последний раз чувствовала такое жгучее негодование, как теперь.
Хотя нет, кое-что всплыло в памяти. Воспоминание, лопнувшее пузырем
кипящей смолы; клубящееся теперь в области сознательного ядовитыми
испарениями. Она вспомнила, как злилась, став свидетелем
убийства.
Да, свидетелем смерти полюбившегося ей персонажа.
Тогда, в детстве, три часа театральной постановки пролетели для
нее как одно мгновение. И все ради чего? Ради того, чтобы выйти из
театра с разбитым сердцем, в состоянии, близком к депрессии. И
только мудрые наставления родителей, мягкой музыкой милосердия
звучавшие всю дорогу домой, помогли ей понять, что это было не
по-настоящему. Это была иллюзия, и несколькими годами позже
Версария поняла, что одно из величайших удовольствий — самозабвенно
всматриваться в зеркало вымысла. Тогда ты видишь иллюзию под
личиной истины и ощущаешь этот обоюдоострый момент, когда не
знаешь, что делать — плакать или смеяться.
Но все это было очень давно, в детстве. И хотя она до сих пор с
удовольствием посещает театр, в котором все так же работает её
мать, Версария понимала, что известие, которое она только что
получила от своего младшего помощника — не вымысел.
До энергозанавеса оставался десяток метров. Версария замедлила
шаг, почувствовав, как нарастает тревога (ну как, ну как же он мог
погибнуть?!).
Увидев из-под темно-синего свода застывший мраморный взгляд
одного из сенаторов прошлого, ее почему-то кольнуло чувство вины.
Слегка, едва различимо, словно одна-единственная снежинка
опустилась на ее смуглую кожу и обожгла, прежде чем растаять. Она
снова сосредоточилась на проеме, который тянул, как магнит, и в то
же время отталкивал, как тот же магнит, обращенный к ней
противоположным полюсом.
Жужжащий покров энергии подрагивал перед ней, освещая ее
красивое лицо, в тусклом свете коридора словно состоящее из углов,
теней, выступов и тонких граней. Ее фигурные, изящные скулы бросали
длинные тени на шею. Татуировка на лбу в виде небольшой окружности
с точкой в центре излучала слабое красное сияние. Закрыв глаза, она
взяла паузу, чтобы отдышаться. Сразу успокоилась. Может быть, все
не так плохо? Она почувствовала, как сердце стало биться ровнее.
Приложила ладонь к панели рядом с энергозанавесом. Пальцы
погрузились в густые пучки голубого света. Из-за преграды она
услышала приглушенный мужской голос: