— Ну не уроды?! — возмутилась Наташка. – Так вы поедете на
другом?
— Да, есть еще один, но он дольше идет. С утра я рвану на рынок
приценяться. Нужно узнать, почем абрикосы у армян. Попробую
закупить и перепродать. Через два дня уже надо стартовать.
— Так скоро? — всплеснула руками мама.
— На даче скоро черешня поспеет, «воловье сердце». Ее немного,
но она красивая, — сказала мама.
В Наташке тоже проснулась коммерческая жилка:
— Картофан! Молодой картофан же! Он у них там еще не созрел, а у
нас его валом!
— Видите, сколько возможностей! — улыбнулся я. — Тридцать тысяч
за рейс – легко.
— Офигее-еть! – мечтательно протянула Наташка. — Это ж целые
зимние ботинки!
— А если найти, у кого там жить, можно конвейер наладить. Кто-то
в Москве сидит и торгует, кто-то передает товар с проводниками.
Жаль, нет у нас там родственников.
— У бабушки спрашивал? – поинтересовалась сестра.
Я кинул.
— Только у мамы не спрашивал. – Она повернула ко мне голову, я
уточнил: – Бабушка сказала, что там живет дед Шевкет. Отец знает,
где дед? Он молчал про родичей в столице, когда я спрашивал.
Мама звонко размешала сахар в чае и сказала:
— Знает. Поначалу дед поздравлял нас каждый Новый год. Я ему
фотографию тебя новорожденного отправила в тайне от Ромы. Первый
внук все-таки! – Она горько усмехнулась. – Дед ответил, а Рома
обнаружил письмо первым и прочел его. Что тогда было! – Она зябко
повела плечами.
Вот это новости! Дед-то, оказывается, все это время
интересовался, как живет его сын!
— Так ты знаешь адрес деда? – улыбнулся я. – У тебя письма
сохранились?
Она мотнула головой.
— Нет. Не сохранились. Помню, что улица Перова или как-то
так.
— Перовская. Есть в Москве такая улица, — кивнул я.
— Отец те письма сжег, а меня чуть не убил и потом месяц клевал.
Сказал, что если еще раз отвечу – развод. Я и перестала. Дед еще
три года писал. Рома говорит, один раз даже приехал…
— Надеюсь, он после этого выжил, — сказала Наташка, подпершая
щеку кулаком. — А вообще, может, дед не такой плохой. Отец и
бабушку Эльзу ненавидел, а она классная.
Мне подумалось, что письма прекратились не потому, что дед
сдался – он ведь мог умереть! И тогда мы найдем разве что памятник
на кладбище.
— Слышь, брателло, — продолжила Наташка, — ты ж утром на рынок?
Давай я – на рыбалку, а ты – по своим делам? Заработаю чуть на
ботинки себе.