На него налетела толстенная торговка, цапнула огромный пучок
свежего, только срезанного салата, подняла его, рассматривая на
свет – словно купюру проверила, а не фальшивая ли.
— Сколько за салат?
— Я первый был, да?
Я пробежал мимо и не услышал, что ответила старушка, зато в
спину долетел возглас торговки:
— Это дорого!
Набрав зелени у колхозников, перекупы ее переберут, сделают из
одного большого пучка петрушки три маленьких и продадут, увеличив
выручку втрое. Каждый выживает как умеет.
Цыганва и взрослые попрошайки еще не проснулись и не заняли
посты, зато шныряли бездомные дети, приставали к торгашам, получали
иногда мелочь, но чаще – затрещины.
Мелкий белобрысый мальчишка выклянчил у торговки беляш и
принялся жадно есть. У него развязался пояс, и упали штаны, но он
не обратил на это внимания, пока не доел.
Автомобили оптовиков заполонили автостоянку возле рынка. Кто-то
торговал с пола, но больше – из багажников «москвичей», «копеек» и
«запорожцев». Даже одна инвалидка наблюдалась. Ассортимент: молодая
картошка, зелень, черешня белая, красная. Лук, морковь, тепличные
помидоры и огурцы. А вот и абрикосы.
— Почем? – крикнул я, проталкиваясь к ящикам, выставленным на
капоте оранжевого «запорожца».
Дородная армянка в кислотно-сиреневом спортивном костюме,
покрытом пятнами, окинула меня оценивающим взглядом. У Наташка
такое костюм был в той реальности, и он жутко маркой: стоит попасть
воде, как получались пятна будто бы от жира, после стирки они
исчезали.
— Триста пятьдесят!
— Дорого, — пробурчал стоящий рядом толстый мужик с платформой
на колесах, заставленной ящиками с разнообразным товаром.
— А я не спешу, — сказала армянка. – Останусь днем
продавать.
Мужик поволок платформу прочь, освобождая место, куда сразу же
просочились две замызганные женщины лет сорока.
Я двинулся дальше. Черешня была от ста до трехсот. Молодая
картошка стоила столько же. Заморские апельсины – семьсот, бананы –
тысячу сто пятьдесят. Забавно, но стоимость бананов — константа,
которая во все времена колеблется в районе доллара с небольшим.
Богатый у нас город, и, с одной стороны, это плохо. Из-за того,
что тут порт, нет дефицита товаров и непонятно, что можно возить из
Москвы, чтобы порожняком не кататься. Вон тебе «сникерсы» с
«марсами» и мини-батончик «папьон» с палец размером, вон импортный,
а, возможно, самопальный алкоголь. Вот вино с нашего винзавода.
Домашние куры, кролики. Мясник отгоняет от колбасы мух хворостиной.
Караси. Пеленгас. А вон и конкуренты со ставридой в огромной
лоханке, и тоже по двести рублей. Но мы ее ручками таскаем, а они –
сетями.