—
А если мы не согласны?
—
Если ты не согласен, то всегда можешь последовать за ним, — я
кивнул на покойника. — Брат, ты ведь не откажешь этому человеку в
последней просьбе?
—
В такой точно не откажу, — отозвался Свартхёвди, поглаживая рукоять
меча.
—
Но есть и другой путь, — продолжал я. — Вы можете стать моими
людьми. Я — ярл Ульф Хвити, Белый Волк. Я сидел за одним столом с
Рагнаром Лотброком. Его сыновья прислушиваются к моим словам. А что
до моей удачи, то она уж точно побольше, чем у него, — я показал
большим пальцем за спину, на их покойного вождя. — А еще у меня в
хирде есть лекарь, — подсластил я пилюльку. — Он поможет тем, кому
можно помочь. Решайте. Я приму всех, кроме него! — Я показал на
говорливого.
—
А почему не меня? — тут же возмутился крикун.
—
Ты мне не нравишься, — пояснил я. — И моему брату тоже.
Под мое начало решили пойти шестеро. Шестеро!
Из более чем полусотни.
Ну
да и пес с ними. Решили, надо полагать, что таким бравым парням
везде будут рады.
Везде, но не на этом острове. Потому что
бравые датчане его ограбили. Страндхуг. Это такой вид «налога»,
который взимает свора викингов с простых скандинавских
земледельцев, если те не могут надавать сборщикам по
сусалам.
Фризы не могли. Было здесь с полдюжины
«дворов» и около сотни знавших, как правильно держать копье, но не
более того.
Впрочем, им повезло. «Налоговики» прибыли
утром и к моменту нашего появления только начали разогреваться:
пить, гулять и щупать местный прекрасный пол. В перспективе были
большая пьянка, оргия и кровавые бесчинства.
То
ли дело мой хирд. Убивать местных для развлечения я всегда запрещал
категорически. И секс — только по согласию. Кому не нравится… Тот
останется без секса. Вот такая у меня неправильная по местным
понятиям причуда.
Мои хирдманы о ней знали. И относились с
уважением. Были прецеденты, когда эти требования приносили
серьезные дивиденды. Например, жизнь.
Шестеро моих новых бойцов были относительно
молоды. Всем около двадцати.
Представлялись поочередно и полностью. Имя
свое, имя папы и кличка, если была. Отчества я сразу выбросил из
головы. Это — к специалисту по генеалогии Медвежонку. Остальное
постарался запомнить.
Итак, шестеро. Трое первых — Фридлейв,
Дагбард и Храфни, которого так и звали Храфном, то есть Вороном, —
были похожи, как братья. Разве что Храфни был чернявым. Рослые,
румяные, веселые… И опасные, как рыси. Фридлейва, кстати, так и
звали: Рысь. Четвертым был мой почти тезка Ульфрик, прозвище если у
него и было, то мне его не сообщили. Пятым оказался гномоподобный
здоровяк Дьярви, то бишь Смелый. Имя это или прозвище, не знаю, да
и пофиг. И последний и самый старший из новобранцев — Тормод
Лошадиная Голова, чье прозвище можно было угадать с первого
взгляда. Было Тормоду целых двадцать пять лет, из которых четыре он
провел под знаменем Лотброка и почти «дослужился» до хольда. Во
всяком случае, так он сказал. Дословно: «Конунг обещал мне две
доли, если покажу себя в том вике». Под «тем виком» подразумевался
последний поход Рагнара.