Джинхо снова засмеялся:
– Не факт, что они так уж огорчатся… месяц назад я снова спорил
с ними по поводу дебюта… они уже уговаривают меня начать ходить к
психотерапевту… думают, что у меня какая-то фобия. А я стесняюсь
сказать, что не особо хочу, вот и торможу процесс всеми силами. Так
что, думаю, они будут довольны тем, что я согласен хоть как-то
дебютировать.
Субботний вечер Минхо был нацелен провести за бутылкой алкоголя.
И разговором с другом. Канджи хоть и поворчал, ведь жена подобное
не одобряет, но приехал. Привез бутылку коллекционного виски.
– Откуда? – удивился Минхо, рассматривая этикетку.
– Наш возмутитель спокойствия подарил. За беспокойство, –
объяснил Канджи. – Я считаю, что тебе, после выходок Джинхо, она
нужнее.
Минхо расхохотался. Даниэль может у них все вверх ногами и
перевернул, но стоит отдать должное: стало как-то веселее.
– Я даже не злюсь, если честно, – сказал Минхо, распечатывая
бутылку. – И я не про Даниэля, а про своего… малыша. С одной
стороны – он сегодня выкинул, конечно… как минимум неожиданно. С
другой – я его таким счастливым сто лет не видел.
Канджи устроился в кресле, с удовольствием вытягивая ноги. Он
устал, но любопытство было сильнее:
– Как он тебе сказал о своем решении?
– Как? – переспросил Минхо, разливая виски по бокалам, – влетел
ко мне в кабинет, глаза горят, волосы чуть ли не дыбом, дышит как
чахоточный… я уже думал случилось что. А он такой: “Можешь злиться,
но я хочу дебютировать в группе с друзьями!”, – Минхо немного
передразнил племянника, добавив в голос писклявости и
воодушевления.
Канджи засмеялся. Он принял бокал, понюхал напиток, отпил
немного… да, все же в таком алкоголе есть свои прелести – необычный
вкус можно почувствовать даже если ты вырос в районе, где все, что
не соджу – бредятина для чеболей. Минхо вот удивительно быстро
вписался в мир богатых, а Канджи до сих пор иногда недоумевает от
цен на обычные вроде бы предметы. Хотя те же суммы на обучение
стажеров спускает вообще без сожалений.
– И ты ему позволил? – спросил он.
– Позволил, – вздохнул Минхо, садясь в другое кресло. – Взрослый
парень, что я могу с ним сделать? Сначала наорал, конечно… но это
скорее из-за неожиданности. Но вообще… он… он таким счастливым
выглядел, что мне даже стыдно стало. Я ему все время твердил, что
он будет петь, станет солистом, все у него будет даже лучше, чем у
меня… а он… он так радовался этой группе… и я понял, что никогда не
спрашивал самое главное – а вообще хочет ли он стоять на сцене
один? Это ж я с детства рос с мечтой быть самым крутым на всем
полуострове, а он совсем другой.