Так что дела у владелицы пошли лучше некуда.
Зато о Рине Одридж сказать такого было нельзя. Все это время она
перебивалась случайными заработками, чтобы хоть как-то свести концы
с концами, потому что так и не смогла найти достойную работу.
По большому счету, ей бы нужно было учиться дальше, но вместо
этого она в полнейшем отчаянии хваталась за любые возможности
заработка, пока не устроилась на спичечную фабрику.
Но продержалась там меньше месяца, потому что стала кашлять и
хиреть день ото дня.
Затем болезнь и вовсе свалила ее с ног. Из последних сил Рина
явилась на фабрику, но там ей сказали, чтобы она убиралась вон. Ее
уже уволили, потому что на каждое рабочее место у них с десяток
желающих. Больные им не нужны, а за расчетом пусть приходит тогда,
когда выздоровеет.
По словам Рори, Рина собиралась отправиться туда завтра, но
что-то мне подсказывало, что, явившись за тем самым расчетом, я
вряд ли получу необходимую сумму, чтобы заплатить за два месяца
аренды.
Хотя надежда все-таки была, поэтому…
- Пойдем, Рори! – сказала я брату.
Даже не особо удивилась тому, что мой разум больше не отвергал
эту мысль – то, что у меня есть младший брат. И еще то, что я
мучительно, до слез его люблю и готова на все, лишь бы защитить и
не дать мальчика в обиду.
- Пойдем, Рина! – с достоинством произнес тот.
- Миссис Ванроуз! – коротко поклонилась я склочной
домовладелице, после чего мы с Рори гордо прошествовали мимо и
наконец-таки выбрались на улицу.
Судя по всему, в город, который назывался Ровейна.
***
Снаружи нас поджидала настоящая зима – кристально-чистая,
кусаче-холодная, с ярко-голубым небом и мелкими снежинками,
срывавшимися под порывами ветра с крыш домов.
А еще там была опасность.
Стоило нам с Рори выйти из подъезда, как я заметила летящую на
нас карету с запряженной в нее четверкой лошадей. Лошади скакали во
весь опор, карету занесло на скользкой мостовой, причем как раз
рядом с нами.
В полнейшем ужасе я дернула брата в сторону, загораживая собой и
вжимаясь с ним в стену, при этом понимая, что спрятаться в подъезде
мы уже не успеваем. Мое тщедушное тело тоже вряд ли защитит
ребенка, так что нас вот-вот размажет.
На счастье, карета пронеслась мимо. В ее салоне за
полуотдернутой шторкой я увидела недовольную молодую даму,
разодетую в меха, что-то высказывавшую своему не менее разодетому
кавалеру.