- Ты преувеличиваешь угрозу, -
возразил Владимир. – Иначе зачем уговаривал меня сдружиться с
Назаровым?
- А затем, что тоже иду по пути князя
Балахнина. Подстраховываюсь.
- На тебя непохоже, - усмехнулся
сын.
- С годами мудрее становлюсь, -
отшутился Андрей Георгиевич. – Я с тобой на эту тему разговаривал
не один раз, поэтому больше ничего не собираюсь добавлять. Дружи с
Никитой. Старая аристократия на дерьмо исходит, потому что не может
просчитать его. А почему? Мутный Никита для них, вот и бесятся в
Петербурге, не понимая, как молодой барон умудряется сохранять
нейтралитет между кланами и не дает повода обвинить его в
предвзятости. Никак компромат собрать на него не могут.
Владимир расхохотался. Князь
Строганов с удивлением посмотрел на него, ожидая объяснений. Сын
провел рукой по влажному лицу и пояснил:
- Искать на Никиту компромат можно
было в том случае, если бы он до сих пор не был женат, или ходил бы
от Тамары налево. А у него такие шикарные женщины в одном доме, что
такая необходимость отпадает напрочь. Ну, батя, сам посуди, зачем
ему разрушать крепкий фундамент дома?
- Ну да, Тамара ему бы и в ином
случае не позволила гулять налево, - хмыкнул Строганов. – Вот и
получается, что Никита для Балахнина идеальный вариант третейского
судьи. Он ведь так же и просчитал реакцию столичного света.
Единственное мне не нравится. Барон сам себя хоронит в Вологде. Не
самая удачная тактика, к сожалению. Поговори с ним на эту тему и
подтолкни к переезду в Петербург.
- Ты так о нем заботишься, - с легкой
ревностью произнес Владимир.
- Я о тебе забочусь, сын, - князь
хлопнул ладонями по коленям. – Если ты не понял, почему – я
разочарован. Пошли, поплещемся в бассейне.
Помимо естественного природного
водоема в бане была построена небольшая купальня, вход в которую
шел прямо из предбанника. В Курдюмку Владимир сейчас не рискнул бы
окунуться. Слишком много грязи и всякой заразы могло находиться в
реке после весеннего половодья. Поэтому купальня стала наилучшим
выходом из ситуации. Квадратная чаша «пять на пять», облицованная
голубой смальтой, с трапом – все, как полагается для комфортного
омовения.
Завернувшись в простыни подобно
римским консулам в термах, отец и сын прошли в предбанник, где для
них расторопные слуги приготовили небольшую закуску к холодному
пиву.