Оказавшись на улице, я быстро оглянулась, было темно и пусто
из-за позднего часа. Машина стояла на стоянке крайней и за ней была
стена живой изгороди, отделяющая парковку от небольшого сквера.
Матвей выбрался из машины и уже спешным шагом обошёл её со
стороны капота и двинулся на меня. Я неосознанно попятилась мимо
дверей в сторону багажника.
— Я не могу больше терпеть, я не хочу больше терпеть. Я так хочу
тебя, а ты всё время занята и устала, — он вновь нагнал меня и
принялся обнимать и целовать в шею, я чувствовала, как он
засасывает и покусывает кожу, постанывая от нетерпения и оставляя
на мне следы, словно ставя печати.
— Матвей, прошу… я должна… — «поговорить с тобой» я сказать не
успела, потому что мой рот снова попал в плен его губ, и он заткнул
его, не позволяя вырваться ни одному слову.
Матвей целовал меня жадно, будто, наконец, смог заполучить
долгожданный приз и теперь собирался его съесть целиком. Одна рука
уже расстёгивала пуговицы на блузке и справившись всего с
несколькими, уже влезла внутрь, добираясь мимо белья до груди и
сразу же сжимая её, пока я пыталась хоть как-то вырваться из его
хватки и поцелуя. Моя спина была вжата в боковую дверь, и
выбираться было больше некуда из этой ловушки губ и рук. Когда он
придавил меня собой к машине, я почувствовала бедром его каменный
стояк, торчащий под брюками.
Но когда он резким движением одной руки задрал мою юбку
практически до пояса и тут же сдвинул трусы набок, чтобы забраться
пальцами к телу и тут же начал яростно и быстро тереть мои губы и
клитор, я не выдержала и вскрикнула.
Но звук этот был непонятен даже мне, ибо был смесью стона
возмущения, возбуждения и одновременно с этим страха, которые
смешались в дикой пропорции, заставляя подкашиваться ноги. Я не
могла понять, бежать мне хочется от этой грубой ласки или
раздвинуть ноги шире. Матвей уже громко стонал, ритмично вдавливая
меня в бок машины и двигая рукой.
— Какая сладкая, какая мокрая… какая моя… — я услышала, как
расстёгивается молния на его брюках.
— Матвей… не надо… не хочу так, — я попыталась остановить его
руки, отстраниться, да хоть что-нибудь.
— Конечно, так, конечно, хочешь… — он укусил меня за шею, а
потом вдруг резко развернул и уложил животом на багажник. — Ты же
вся течёшь, ты хочешь меня!