Он метался по занесенной снегом деревне в отчаянных поисках
выхода. Самообладание отказало напрочь. Можно не кланяться пулям,
рисковать собой и, что куда тяжелее, собственными товарищами.
Выдержать преисподнюю, в которую его зашвырнула неведомая сила,
оказалось невозможно. Заснеженные покосившиеся избы щерились на
офицера безжизненными провалами окон, за которыми – ничего кроме
смерти и обезображенных тел.
А еще в голове Афонова время от времени вспыхивали невесть
откуда взявшиеся знания – словно неведомый диктор зачитывал
бархатистым усталым голосом сводки новостей. И от новостей этих
волосы вставали дыбом. Окончательно доконало Александра известие о
том, что советская (что бы ни означало нелепое слово) власть
приняла помощь американского правительства в борьбе с голодом в
Поволжье, свидетелем которого невольно стал штабс-капитан. Если уж
скряги-американцы готовы помочь…
На окраине деревеньки грязный и оборванный мужик сосредоточенно
тащил в избу мешок, из которого торчала человеческая нога в
валенке. К горлу подкатила тошнота. Каждый сражался с голодом как
умел. Некоторые – ценой полной утраты человеческого облика.
Афонов сжал зубы в отчаянной попытке сдержать рвоту. Однако
отвернуться от жуткой ноши не получалось – тело вдруг перестало
слушаться. Момент перехода вновь не удалось уловить – Александр
внезапно ощутил себя валяющимся на полу в грязной комнатенке,
откуда и началось треклятое «путешествие».
- Что с вами, сударь? Вы очнулись? – Голос американца показался
едва ли не ангельским хоралом. По крайней мере, его физия
несравненно лучше, чем дикие картины столетней давности.
Афонов кое-как уселся. Где-то на краю сознания мелькнула
сполошная мысль – страшно представить, во что превратился мундир от
лежания на полу. Мелькнула и исчезла. Штабс-капитан привык
относиться к внешности с подобающим тщанием, но сейчас это
последнее, о чем стоит беспокоиться.
- Что-то мне подсказывает, сударь, что спросить об этом я должен
у вас, - хрипло пробормотал Александр, пытаясь подняться. Встать
удалось не с первой попытки, но, худо-бедно, водрузить себя на две
конечности удалось.
- У меня? С чего бы? – Макконал удивился столь неубедительно,
что Афонова в другой ситуации разобрал бы смех. Вот только сейчас
было не до веселья.
- Какого черта мне мерещатся сцены из ваших россказней? –
Прорычал штабс-капитан, наградив американца разъяренным
взглядом.