Апостол вытер клинок об одежду поверженного противника, убрал
меч, наклонился, снял перстень с руки убитого, повертел его в
пальцах, любуясь игрой света на гранях кристалла, разглядывая руны.
Затем надел перстень на мизинец левой руки, обернулся и увидел
Глеба. Посмотрел на ножны, на рукоять меча. Сказал:
- Действительно, неплохая игрушка для новичка. Украл или купил в
рассрочку?
- Заработал, - сказал Глеб, стараясь держаться с
достоинством.
- Заработал? - хмыкнул Апостол, чуть внимательней присматриваясь
к Глебу. - Мы где-то уже виделись?
- Да. Недавно вы дали мне совет, чтобы я никогда не
извинялся.
- А, так это ты! Надеюсь, ты последовал моему совету? - Он
показал трофейный перстень Глебу и спросил: - Знаешь сколько стоит
такая вещица?
- Нет.
- Я надеюсь выручить за нее никак не меньше полутора тысяч.
- Серебряных? - поразился Глеб.
- Золотых, - ухмыльнулся Апостол. - Не зря этот парень не хотел
мне ее отдавать. Впрочем, я в любом случае убил бы его.
- Но зачем?
- Мне ни к чему живые враги. Их и так у меня слишком много... А
ты, видимо, совсем недавно в Мире?
- Да.
- Это заметно. Первый раз идешь в Город?
- Да.
- Там тебе сейчас самое место. Не лезь на рожон. Накопи денег,
потренируйся, купи приличные доспехи, оружие. Никогда не спеши.
- Спасибо за совет.
- И никогда никого не благодари... А ты бойкий парень. Ты мне
нравишься. Дам тебе еще один совет - если обзаведешься приличными
вещичками, постарайся не попадаться мне на пути. Я живу трофеями. И
мне это нравится. Кстати, если хочешь, можешь снять что-нибудь с
него. - Апостол кивнул на убитого. - Я уверен, у него есть кошелек,
и он набит потуже, чем твой.
- Нет, спасибо, - замотал головой Глеб. - А вы тоже
направляетесь в Город?
- Да. И не называй меня на “вы”. Никого так не называй, если не
хочешь казаться Новорожденым.
- Вы... Ты можешь встать со мной в очередь. Я уже почти у самых
ворот.
- Пожалуй, я пройду просто так.
Апостол развернул плечи и косолапой походкой направился к толпе.
Люди расступались перед ним, и уже через минуту его голова мелькала
возле самого входа. Глеб с завистью посмотрел вслед воину и стал
протискиваться на свое место. Его пихали в ребра, толкали, ругались
на него, но он упрямо лез и лез, сдерживая рвущееся вежливое
“извините”.
В какой-то момент его развернуло, приподняло так, что он потерял
опору под ногами, и тогда он увидел, что возле трупа верзилы,
оставшегося на обочине дороги, присел какой-то человек и роется в
его одежде.