Вокруг Фомича одни бляди, а самая большая блядь это
собственная память, потому как изменяет хозяину на каждом
шагу. Всё-таки одна мысль не даёт покоя – кого же я
осматривал по просьбе Осмоловой? Да, ладно. Если мысль не даёт
покоя, надо запинать её до физической усталости. Точно! Надо пройти
по коридорам больницы, выловить бездельников и озадачить их
дополнительной нагрузкой, а бездельники здесь все, кроме главного
врача. Персонал должен трепетать и стонать от нагрузок. Вывел
всё-таки персонал сегодня главного врача из равновесия, ох, и
вывел. А когда начальник раздраконен, как голодный крокодил, он
становится ну очень…справедливым! Всё, пойду по коридорам, а кто не
спрятался, то я не виноват.
Приняв такое волевое решение, Василий
Фомич выдвинулся из своего кабинета ловить и угнетать бездельников:
сейчас я вам устрою козью рожу в лучшем виде, как проктолог
прописал. Его губы скривила зловещая улыбка, не предвещавшая
ничего хорошего встречным, а в мыслях образовалась привычная
благодать от предвкушения принятия по отношению к некоторым
разгильдяям непопулярных решений. Вороватых поварих надо
разъяснить, разобраться досконально и наказать кого
попало. Завхоза ещё надо не забыть больно отпрессовать
с предупреждением об ответственности и недопущении впредь.
Может обратиться в милицию? Пусть менты ищут куриные тушки и
мясо, что хранилось в холодильнике. Кстати о ментах: тут одного
матёрого мента поставили охранять пострадавшего от бандитов
товарища Миллера из прокуратуры. На этого «матёрого» мента по имени
Вася без слёз не взглянешь: молоденький, маленький, тощенький, ещё
и лопоухий. Помести физиономию Васи на плакат «Вступай в доблестные
силы правопорядка», тогда этот плакат можно использовать в качестве
антирекламы. Этот малахольный Шварценеггер наохраняет. Ментёнок
должен сидеть перед дверью в ВИП палату и бдеть, однако, это
озабоченное чудо, забив на охрану, начало активно охмурять младший
медицинский персонал. Нет, ну её эту милицию. Толку от неё - как
компресс при переломе. Похищенное мясо они никогда не найдут,
только оставшееся исчезнет. Знаем мы этих ментов. Что касается
доктора Костоусова, то его придётся всё-таки выгонять в пампасы на
вольные хлеба; вот как перестанет выговаривать слово
«дефибриллятор», так и выгоним,