Командира роты с утра отчаянно мучило
похмелье от злоупотребления русским «samogon». Кошмар с похмелья –
это святое дело. Надо лечиться, но командир пехотного батальона
капитан Аделхард Шрайбер своим нудным голосом поставил задачу
атаковать позиции русских в 16 часов. Ставя задачу Пфайфферу,
капитан Шрайбер зло смотрел на оберлейтенанта. Длинное лошадиное
лицо капитана и его блёклые глаза ничего хорошего оберлейтенанту не
обещали. Не нравится, видишь ли, господину капитану, что от
Пфайффера несёт перегаром и он щеголяет небритой мордой и измятым
мундиром. Год тому назад за такие проступки офицеру вермахта
здорово бы влетело, но сейчас капитан даже замечания не сделал:
понимает, сволочь, что оберлейтент может в этой атаке погибнуть. А
где нового командира стрелковой роты найти? То-то и оно!
Убежденный сторонник порядка во всем, капитан раньше добивался его
наведение любыми методами, но уже давно не обращает внимания на
множество недостатков у своих подчинённых. Только сверкает своими
рыбьими глазами, да изредка шипит что-то себе под нос. И чего
шипит? Ну, выпил оберлейтенант «чуть-чуть». Раз мы находимся в
России, то это «чуть-чуть» русских размеров. Чего ему
непонятно?
На каждый обороняющийся взвод русских
Шрайбер бросал по роте, кроме того атаку поддержат танки и полковая
артиллерия. Русским точно хана.
- Ага, очередная им хана, - прошипел
оберлейтенант, разглядывая позиции противника. Стратеги безмозглые.
Вместо того, чтобы бежать назад со скоростью ошпаренного зайца, мы
лезем вперёд. – Сволочь этот Шрайбер – всё утро мне испортил.
Тут и так паранойя чешется до крови. Да ещё ночные кошмары… В
этой местности не то, что воевать – по этой земле и ходить-то
страшно, зная всю её зловещую историю.
Теперь у оберлейтенанта
появилась ещё одна проблема – ночные кошмары. Мало дневных.
Перветин дело такое: быстро к нему привыкаешь. Под воздействием
наркотика можно прошагать десятки километров, смело идти в атаку,
но и последствия плохие. Появляется привычка к препарату, и
приходят кошмары. А тут ещё свою разлагающую агитацию ведёт
русский «samogon». Хороший напиток, как оказалось. Но,
сволочь, ведёт большевистскую агитацию. Напиток на пальцах
объясняет, что воевать с русскими – это надо записаться в полные
идиоты. Так и говорит, но сначала погружает сознание в сиреневый
туман. А из тумана, особенно под утро, лезет всякая гадость.
Сегодня всей толпой пришли погибшие сослуживцы и продемонстрировали
командиру свои раны: оторванные ноги и руки, вывалившиеся кишки из
пробитых животов и мозги из развороченных черепов. Явился сегодня и
облитый кровью обершутце Энгель Вернер. Этот-то зачем явился? Ведь
только вчера погиб. И этот погибший камрад решил своим видом
воздействовать на нервы командиру? Энгель обиделся, плюнул в
командира кровью и убрался, но зато, появились русские покойники
самого зверского вида. Они зловеще демонстрировали остро отточенные
сапёрные лопатки, а некоторые держали в руках бутылки с горящими
фитилями. В бутылках плескался коктейль имени наркома Вячеслава
Молотова. Отвратительное оружие. Мертвецы, как русские, так и
немцы, почему-то здорово ладили друг с другом. Сговорились и теперь
все вместе злобной толпой смотрели на оберлейтенанта. Какая-то