Ещё немного поразмышляв над сложившейся ситуацией, женщина
улыбнулась, но ЭТА улыбка не предвещала никому ничего хорошего. Как
Марие, так, особенно, и Антону, а, вполне возможно, и его сестре…
Сейчас Воронцова встала на след, а от неё за многие-многие годы
никто так и не сумел уйти.
Среди Братства ходили слухи о неком секретном подразделении,
которое, с опаской оглядывась по сторонам, называли Инквизиторы…
Говорили, что там служат лучшие из лучших, а всего в подразделении
не более тридцати человек. Также ходили слухи, что изредка
случались потери среди сотрудников отдела, но за все годы было
такое дважды, что чрезвычайно мало. И был слух, что руководила
отделом женщина, которую неофициально называли «Бультерьер», а, как
доносила молва, то подчинённые её называли с любовью «Булька».Её
люди не боялись «хозяйки», скорее любили за профессионализм,
уважали безмерно, зная, что в самой трудной жизненной ситуации им
протянут твёрдую руку помощи.
Елизавета Петровна поднялась со стула и, найдя глазами своего
старинного приятеля, прямиком направилась к нему, зная, что тот
никогда не откажется помочь в общем деле.
* * *
Мария была ошеломлена. Её, словно нашкодившего ребёнка, мягко,
но настойчиво выпроводили с праздника, даже не спросив согласия.
Посадили не в такси, а, судя по всему, в служебную машину и сейчас
везут к её дому в сопровождении охранника. Или конвоира? Тот
мужчина, который вывел Марию из зала, на выходе просто передал её в
руки другому, чуть ли не дословно передав приказ Румянцевой –
доставить по месту проживания и… не добавил более ничего. И нет,
что бы просто посадили в машину. Этот, второй мужчина, уже сидя в
машине на переднем кресле, демонстративно засунул в ухо динамик
рации, совершенно не интересуясь мнением девушки, что сидела сзади.
И как это понимать? Что она арестована? Задержана? И везут её в
самом деле домой или куда-нибудь ещё? Драться до последнего? Смысл?
Она ведь не сделала ничего противозаконного. И никакого вреда
никому не нанесла. Одно только – зря она связалась со Сваром,
попросив его помощи. Не объясняла тому для чего конкретно, попросив
контакт с одним из руководителей Братства. Ведь один единственный
контакт, что был на тот момент на Земле, Иван Васильевич Старых,
подал при первом же телефонном контакте сигнал тревоги, обозначив,
что выявил наблюдение за собой. При этом смог передать, что двое
его товарищей, по его информации, имели контактакты с людьми из
Братства, после чего внезапно исчезли. Люди, что провели её
легализацию после прибытия на место, снабдив как настоящими
документами, так и крупной суммой денег, почти сразу вернулись
домой, выполнив все поставленные задачи. И теперь она была одна.
Ладно бы папа был рядом как в прошлый раз, помогая мудрыми
советами… Одна… Одна в чужом мире. Да и с Антоном сегодня разговор
не состоялся, словно его подменили. Никаких чувств, ни радости от
встречи, НИЧЕГО. Хотя… неправда. Говорить он начал с радостью и…
любовью, а через минуту… Высказал всё что думал, совершенно не
жалея её. И ничем и никак не подтвердил свои чувства. Любил ли он?
Ждал ли встречи? Вроде бы сказал что-то такое, но она ничего не
помнила. В памяти остались лишь слова, когда желал «удачи в
работе». Получается, что он всё знал? Ведь невозможно так быстро
переключиться и проанализировать ситуацию. Или возможно? Он любит
её или нет? А может… может у Антона за эти два с лишним года
появилась другая?