– Волчица, – подсказала я, понимая, что слово «человечка» звучит непонятно для местных.
– Иди, я подожду. Кажется, нескольким танцорам из вашей труппы стало плохо, – Лекарь встал на цыпочки и присмотрелся к толпе гостей. Кого-то как раз шумно тошнило. – О, вот и для меня дело нашлось. Вверяю жену в ваши руки!
Фиолетововолосый серьезно кивнул.
Мы пошли мимо горюющих и не очень родственников, близких друзей, растерянных любовников матери-павы. Череда белесых застывших лиц смазалась в пятно.
– Вы действительно опечалены, – сказал вдруг молодой глава клана. – Как и наша прима.
– Мы с Милли стали известны лишь благодаря вашей бабушке.
– Тогда многое становится понятным, – загадочно отозвался он. – Эй, Фир, иди сюда. Фиралис! Она готова выслушать наши условия, так что отведи госпожу Софию в сиреневую комнату и расскажи ей все, как мы планировали!
К нам приблизился еще один юноша. Этот был выше и как-то пластичнее.
Длинные лазурные волосы были собраны на затылке в пучок, открывая необычное лицо. Вытянутое, с изящным росчерком скул и прямой линией носа. Карие глаза, подведенные сурьмой, смотрели бесстрастно. Одет был юноша типично для павлинов – в пестрые шелка, закрывавшие плечи, руки и все ниже талии, но оставлявшие обнаженным подтянутый торс акробата с тугой линией мышц.
– Знакомьтесь, это мой старший брат, – Вираил преувеличенно воодушевленно толкнул подошедшего в плечо. – Единственный альфа в нашем клане, к слову!
– Прошу следовать за мной, дорогая гостья, – мне с достоинством поклонились.
Не воин, отнюдь не воин.
Но мягкая сила все же исходила от того, кого назвали Фиралисом.
8. 8
Меня передали с рук на руки и провели в пустующий особняк. Сопровождающий не произнес ни слова, пока мы шли к кабинету Фавианнет. Только демонстрировал идеально-ровную осанку и отсутствие каких-либо эмоций. Я в свою очередь старалась не пялится на его грудь с идеально-розовыми сосками, которые украшали аккуратные серебристые кольца. Блин, надо Луису идею подкинуть...
– Сначала я должен сказать, что покойная мать-пава весьма тепло о вас отзывалась, – даже голос у павлина был безупречно поставлен. Ни одной лишней эмоции. – Как о личности с исключительными амбициями.
Я кивнула, с ностальгией разглядывая расписные веера на стенах и картины, где был изображен муж нашей покровительницы. Она заставила его лицом буквально каждый угол. Никто не смог занять его место в ее сердце – ни наложники, ни работа, ни дети.