– Вместо нормального отдыха, угу. Везет нам. И опять эти мужланы будут сидеть с кислым видом из-за того, что среди них оказалась девушка…
Мы собрались в центральной гостиной, самой просторной и уютной в особняке. Скорпиончики с тройняшками носились мимо п-образного дивана, словно толпа одичалых индейцев, дико улюлюкая.
«Я тоже пойду, чтобы тебе было спокойнее, мышка» – заверил дракон, брезгливо снимая с моей ноги шипящего Соошара. Или это был Сильвер? Кори лучше их различал – видимо, помогал его острый нюх.
– Каждый раз, когда из дворца приходит весточка, я начинаю думать о плохом. Что они узнали о Зире, что нас куда-то снова хотят послать или что моя мать наконец-то поймана, а от меня требуется ее опознать! – Я поежилась, хотя на дворе стояло градусов пятьдесят. Кори нашел и осторожно сжал мою ладонь. Красно-карие глаза глядели с нежностью
– Не нервничай, все будет хорошо. Аттис на нашей стороне.
Угу. Почти на нашей.
Но учитывая давление со стороны семейства его жены, можно всякого ожидать. Во дворце многое поменялось. Как только прежняя императрица оставила власть, ее роль заняли многочисленные советники и подхалимы. И только время покажет, насколько сильно золотой дракон предан родственным узам...
***
Харрук вернулся на закате. Времени, чтобы освежиться или поесть у него не было, и во дворец мы заявились с большим опозданием. Ничего, пусть пождут. Мало кто из аристократов способен понять, что такое тяжелый труд.
Нас троих провели в специальный просторный круглый зал, где уже собрались остальные главы кланов. С некоторым неудовольствием заметила, что кресел вокруг стола императора до сих пор двенадцать. Конечно, традиции менять – дело сложное. Но одну скромную табуретку для девушки могли бы пожаловать?
Аттис, говоривший с советником из кроличьего народа, всполошился.
– София, прошу простить эту оплошность… Должно быть, слуги забыли о моей просьбе!..
– Ничего страшного, так даже лучше, – ослепительно улыбнувшись присутствующим, я грациозно опустилась на колени Харрука и обняла довольного волка за шею.
Несколько альф сразу зашептались. Что ж, мне тут никому ничего доказывать не нужно. Пусть продолжают считать меня выскочкой и женщиной, не знающей своего места, не стану их переубеждать. Тем больнее недоброжелателям будет падать, когда реальность столкнет их задницы с пьедестала.