- Я не врач, и не ученый... Но думаю вам как и мне очевидно, что
ваш сын повредился рассудком? Я увезу его в Скотланд-Ярд, но боюсь
что от туда его весьма скоро увезут в другое место. Мои вам
соболезнования.
Мария перестала сдерживаться. Она зарыдала в полный голос, и
просто упала в объятья своего мужа. Она вжалась лицом в его грудь,
пытаясь хоть как то сдержать слезы, что расплывались пятном на
сюртуке мужчины. Сам же он тоже едва держал самообладание. Он хотел
оттолкнуть констебля, броситься к сыну, отвести его ладони от лица,
но понимал что возможно так он сделает лишь хуже. Хуже Марии и их
пока еще нерожденному ребенку. Он отвернул взгляд, и тихо прошептал
по-русски "Помоги тебе Бог, сынок".
Алекс тем временем снова покачнулся. Он также, будто бы находясь
разумом совершенно в другом месте, произнёс:
"Сон и Явь. Сплю я или нет? И что есть явь, как не иная форма
Сна?"...
Глава III: О желтых стенах и белых потолках
Сознание Алекса медленно, будто завязнувшая в мёду муху,
приходило обратно. Он не понимал, где вообще находится, и пытался
найти взглядом хоть что - то, что бы могло ему об этом рассказать.
А посмотреть особо было не на что - вокруг него были металлические
стенки, и судя по цокоту копыт и легкой дрожи пола, это был экипаж,
причем куда то двигающийся экипаж. Пол, как впрочем и стены, были
покрыты пятнами и ржавчиной, и в нос проникал запах засохшей мочи и
нечистот. На одной из стенок было открытое окошко, из которого
тянуло промозглым воздухом и каплями дождя. Вглядевшись, Алекс
понял что окно зарешечено. В голове сразу всплыли воспоминания,
когда он видел такой антураж - когда мимо их дома проезжал
полицейский кэб.
События были перемешаны, и выплывали из сознания Алекса
неохотно, как будто произошли во сне а не наяву. Через некоторое
время более или менее цельная картина все таки сложилась - Алекс
вспомнил драку, вспомнил то, как упал Мартин и... Что было дальше?
Он почему то понял, что это важно. Очень важно как для него, так и
в принципе. Если он вспомнит, то...
Кэб дернуло вперед, лошади впереди недовольно фыркнули и экипаж
остановился. Сознание Алекса отметило, факт, что его руки связаны
перед собой. Быстрые шаги за стеной, бряцанье ключей, скрип петель
дверцы - и внутрь камеры льется сумрачный свет заходящего солнца и
мерцанье немногочисленных фонарей. Усатый констебль хмуро косится
на Алекса, и довольно вкрадчиво интересуется: