- «Какой еще балкон?!» - Резко всклочил с кровати, из-за чего
сдернул с полки пищащий прибор с проводами.
В голове набатом прогремели барабаны, я чуть не заплакал. Вся
жизнь перед глазами промелькнула.Вот я маленький играюсь с
папенькой в княжеском загородном доме, вот я уже подросток зажимаю
служанку в туалете, вот маменька меня ругает за очередную
обрюхаченную девку, вот мне дарят вороного коня на день рождения, и
я на радостях запрыгиваю на парапет, а потом падаю…
- Какого ху…. - Договорить мне дали.
Дверь в комнату резко распахнулась, тут же ко мне вбежали
несколько человек в тряпичной одежде. Они что-то голосили,
причитали, пытались меня трогать, но я отбивался как мог. Язык я
понимал с пятого на десятое, слишком он был странный для меня.
Когда вконец надоел этот балаган я приложил всех императорской
аурой, от чего мужчины обделались, а женщины обконч…, кхем,
удивились.
Так, пока выдалось спокойное мгновение, я скользнул во
внутренний мир. Пытаясь разобраться со своей головой. Угу понятно,
я переместился в другое тело. А прошлое скончалось от перепоя. Мда,
кому расскажи не поверят, Император самой большой Космической
цивилизации до смерти упился в компании четырехруких Билиейек. А, я
ведь зарекался экспериментировать с новыми видами поила, лет
пятьсот назад, опять меня понесло во все тяжкие.
Тем временем новый язык усвоился, видимо душа наконец обжилась в
новом теле. Тело, кстати, ни к черту. Слабое, с кучей болезней и
болячек, судя по печени мне лет восемьсот, а нет всего
семнадцать.
- Сынок! – раздалось от дверей, и к кровати подскочила не
молодая женщина, лет шестисот, тьфу ты, ей всего тридцать пять.
Надо прекращать мерить местных жителей привычными стандартами.
Подавив первое желание разрыдаться, как сопливая девчонка, (что
за слюнтяй мне достался?), я обнял женщину и попытался успокоить
теплом ауры. Что ни говори, а матерей я уважаю. У меня у самого их
было семь. Тем более новое тело испытывало к этой женщине очень
теплые чувства.
Пока мать обливала меня слезами, комната опустела. Мужики пулей
побежали менять портки, женщины посеменили за сменным бельем, взор
их был затуманен, а мысли спутаны.
- Ну всё, мам, прекращай, – отстранил я женщину.
- Т-ты в порядке? Ничего не болит? Лекарь сказал, что ты можешь
умерееееть!