И тут мне внезапно позвонила староста
с универа.
– Ольга, привет! Ну, не поймаешь
тебя!
– О, здорово! А что, меня
ещё не отчислили?
В трубке повозилось.
– Нет. Ты бы пришла, а?
Я тяжко вздохнула. Филфак в мои
плотные планы никак не втыкался.
– Слушай, – торопливо зашептала
Олеська. – А тебе три зачёта автоматом проставила, вместе с группой
зачётку подпихнула. Ещё два попробую.
– А сессия не прошла разве?
– Да не, позавчера только зачётная
неделя пошла, а экзамены вообще с двенадцатого.
– Надо же.
– Но, странный график, вообще. Ну,
короче. По философии препод ногу сломал, заменяет его какой-то
левый, а он, говорят, валит всех.
– Да мне уже, наверное...
– Погоди! Иосифовна сказала, свой
экзамен тебе четвёркой закроет, авансом. Зарубежку чё, не сдашь что
ли?
Я не знала, хочу ли я сдавать
зарубежку. Нет, знала – не хочу. Но тут Олеська выдала инфу,
изменившую ход моей мысли:
– Философ новый, говорят, по шесть
раз на пересдачу гоняет, пока не принесёшь что-нибудь.
– Например?
– Ну-у... коньяк. Денег там.
– Так, Олесь: сколько денег?
Конкретные цифры есть?
Теперь вздохнула Олеська, которой все
эти товарно-денежные отношения были как серпом по горлу.
– Пятёрка – двести тысяч.
Ну, это ещё по-божески, – подумала я.
Папа вон, чтоб меня за раздолбайство и нехождение на физру не
отчислили с первого курса, ящик коньяка физруку заносил, а это
подороже будет.
– Четвёрка – сто, продолжала Олеська.
– Тройка...
– Простите, но тройки нас интересуют
мало, – задумчиво пробормотала я. Мне, как вечной отличнице,
четвёрки-то получать было западло, а уж про тройки я была уверена,
что любой здравомыслящий человек на тройку по гуманитарному
предмету способен наговорить, особо не вспотев. – Слушай, Олесь, а
есть человек, который имеет доступ ко всем этим документам сразу,
чтоб со всеми по отдельности не договариваться?
Олеська снова поскрипела
телефоном.
– Я узнаю, Оль. Но я...
– Погоди, не узнавай, – я вдруг
подумала, что, кажется, знаю, кого можно попросить. – Будь другом,
дня через три позвони мне. Если у меня не получится – будем
пытаться по-другому решать.
– Ну, давай.
Чё мне вдруг в голову пришло,
товарищи. Ходили упорные слухи, что для занятий кружковой
деятельностью – вот, типа как я в саду – нужно будет обязательно
педагогическое образование. Любое. А универ – это, конечно, не
пединститут, но педагогика в программе тоже значилась. Значит,
по-хорошему, стоило попробовать договориться.