Тем не менее рассмотрение туристического комплекса в качестве целостной системы, состоящей из элементов разной степени сложности и упорядоченности, наиболее продуктивно в контексте научного анализа. Эта система включает в себя как инфраструктурные объекты, своего рода экономический фундамент туристской индустрии, так и группы туристов, природно-культурные ресурсы и органы управления. В качестве субъекта деятельности туристического комплекса выступают туристы, а объектом является туристско-рекреационная территория – «часть земной поверхности с характерными для нее природными комплексами, созданными человеком памятниками культуры и инженерными сооружениями, используемыми для массовой рекреационной деятельности» [Веденин, 1982]. Субъектно-объектные взаимодействия регулируются организаторами туризма, которые рассматриваются в данном случае не в узком (как турагенты и туроператоры), а в широком смысле – от государственных структур до самих туристов, принимающих решение о форме, месте и времени отдыха.
Спецификой туристического комплекса как рекреационной системы является ограниченность и неравномерность рекреационных ресурсов, а также пространственная и временная расчлененность туристских процессов. Временная обусловлена характером жизнедеятельности человека, который субъективно выбирает лишь определенные периоды времени, наиболее благоприятные и эффективные для туризма. Пространственная расчлененность связана с наличием разрыва между местом формирования туристских потребностей и местом рекреации.
Туристический комплекс сам является частью народнохозяйственного комплекса страны как системы высшего порядка. С позиций общественного воспроизводства он связан с непроизводственной сферой экономики. Отнесение туристских услуг к нематериальному производству характерно для нерыночной (административно-командной) экономики, которая ограничивала туристический комплекс рамками подчиненного материальному производству сектора, необходимого для удовлетворения потребностей населения в услугах культуры и отдыха. Согласно научным исследованиям советского периода, в процессе производства услуг стоимости не создавалось, а лишь потреблялись элементы национального дохода в результате его распределения и перераспределения. Крайней формой такой позиции можно считать высказывание советского экономиста 40-х годов прошлого века А. Залкинда: «… политическая экономия проводит резкую грань между материальным производством и производством услуг. Только первый вид производства составляет объект исследования для экономиста-теоретика. Только материальное производство создает народный доход» [Волков, 1939].