— Конечно, дорогуша-ить. Как твое имя?
— Габриэлла де Мерзе.
Гоблин важно и очень медленно открыл огромную тетрадь и начал листать. Целую вечность! Добравшись наконец до нужной страницы, провел узловатым пальцем по строчкам и кивнул.
— Все верно, есть такая. Зачислена-ить на наш факультет один час десять минут назад.
— Вот видите, целый час! А сколько я в испытании провела, вообще не ясно.
— Наши никогда быстро не справлються-йть. Мотыляет огневиков, бывает-ить, и неделями. Так что…
— Поняла, — мрачно протянула я, сверля взглядом в зеленой башке сквозные отверстия. — Не ныть.
Уважаемый господин Сныйть кивнул, и полез куда-то под стойку. Я подперла ладонью щеку и вздохнула. Прямо у моего лица грохнула о столешницу огромная стопка бумаг!
— Эй!
В воздух поднялось облачко пыли. Я чихнула. Потом еще раз.
Рядом тихонько опустилась раскрытая тетрадь. Напротив моего имени стояла жирная галочка. Гоблин положил сверху перьевую ручку.
— Надобно расписаться-ть.
— Там, где галочка? — осторожно поинтересовалась я, с подозрением косясь на башенку листов рядом.
— И там тоже. Но сначала вот здесь, — мозолистая зеленая рука легла на стопку. — Формуляры.
— Прям на каждом?!
— Ну конечно, — он слез с табурета. — За каждую выданную вещь, адепт обязуется-ть поставить роспись. Как гарантию, что он не только получил-ить от академии ту или иную вещь, но еще прочитал-ить правила и принял их.
Взглянув еще раз на табличку, простонала.
— Тут же всего три правила! А никакого копирующего заклинания в вашем распоряжении нет?
Гоблин развел руками и отправился вглубь склада. Наверное, за вещами. Это открыло во мне второе дыхание. Скоро я смогу искупаться, переодеться и отдохнуть. Остался последний рывок!
Схватив ручку, взяла первый лист и принялась за дело.
Ставя инициалы, я первое время читала, за что. Четыре мантии — бумажка. Комплекты нижнего белья — еще одна. Восемь рубашек — аналогично. И так далее… Брюки, юбки, носки, сорочки, шляпы, лабораторный халат, в общем, все-все-все академия выдавала прямо тут. Учебные брошюры, тетради, ручки и прочее — тоже. Закусив от усердия губу, я выводила уже не буквы, а закорючки. И ненавидела их всем сердцем.
Когда гора формуляров подошла к концу, перьевая ручка практически дымилась! Как и мое терпение.